Давид со своим характером вечно попадал в разные неприятные истории. Так однажды ни с того ни с сего он выступил на соревнованиях по рукопашному бою за одного парня по фамилии Пономаренко. Тот, увидев своего противника, испугался и хотел с соревнований добровольно сняться. Давид, будучи по природе довольно крепким физически, тут же влез выступать за него. И выступил. Бой шел в шлемах, под которым его узнать было довольно трудно, и он выиграл нокаутом. За судейским столиком что-то заметили и приказали бойцу снять шлем. Давид упорно шлем не снимал, делая вид, что не слышит. Но кончилось тем, что шлем сняли и его с позором изгнали, а победу присудили тому побежденному им парню, который, впрочем, был избит страшно. И таких историй было множество, а Давиду все было как с гуся вода. Борискову даже казалось, что люди на таких, как он, людей даже не обижаются.
Они были чем-то похожи: Давид и Игорь Гамов. Хотя с Гамовым, казалось, было все гладко, Борисков ждал неприятностей каждый день. И вот однажды это чуть не случилось. У центрального входа остановились два джипа. Оттуда высыпала целая толпа черноголовых мужчин в кожаных куртках. Почему-то казалось, что все они вооружены, хотя оружия явно видно не было. Но прошло буквально всего две минуты, как у въезда на пандус появилась машина УВО, которая остановилась не в самой близи, но в пределах прямой видимости. Никто из той машины не выходил, но экипажи джипов, народ явно отвязный, как-то потоптались, потоптались, сели назад в свои тачки и уехали. Видимо позвонили хозяину, а Джама не рискнул вступать в открытое столкновение – дал отбой. Не исключалось, что милиционеры сидели в машине со взведенными автоматами, и тоже ждали команды от невидимого наблюдателя, а за углом стоял целый автобус ОМОНа. В этом задрипанном автомобильчике УВО могли сидеть вооруженные до зубов профессионалы, и еще несколько их располагаться на соседних крышах. Если бы бандиты влезли в перестрелку, их могли бы перебить мгновенно. Рисковать Джама не хотел, а последние годы и не любил. Ему нравилось все делать наверняка. Поэтому его трудно было словить.
Похоже, поймать Джамалова решили на его самом слабом звене – на ярости, несдержанности в гневе. Ведь по племенным законам он был обязан отомстить несмотря ни на что, иначе, как говорят китайцы, он "потеряет лицо". Все ждали: ну, давай, мсти. И тогда ты сядешь, и рынок твоим уже больше не будет. Это была ключевая точка противостояния. Восток столкнулся с Западом. Могла быть проведена конфискация имущества и так далее. А клан его вовсе не хотел терять этот огромный рынок, который русские вполне могли прибрать к рукам, если бы Джаму посадили.
Идея Иванова и его компании, вероятно, состояла в том, что Джама где-нибудь неизбежно проколется. На самого Гамова и его сына Игоря по большому счету всем было наплевать, но были затронуты еще какие-то высшие интересы, и именно потому эта ситуация была воспринята органами с необычно большим вниманием. Не исключено, что Джама просто полез в политику, начал финансировать не того кандидата, не то политическое движение или просто кому-то понадобился этот рынок или участок земли под ним, поскольку место было хорошее для любого строительства.
Иванов позвонил тем же вечером:
– Вы особо-то не беспокойтесь! Я полагаю, в больнице все будет нормально. Это так, игра на нервах, проверка. Прямое нападение – маловероятно. Там есть тревожная кнопка, охрана. А запускать кого-то с отравленными иглами – это не в их стиле. Если все же боитесь, оплатите круглосуточную охрану палаты, лучше договориться с милицией – они всегда рады подработать. Это не так и дорого. Убивать милиционера ради вашего парня они не будут – это не тот случай.
Говорил он все очень спокойно, и ему хотелось верить. Гамову нравилось с ним говорить. Иванов успокаивал. Иванов вообще внушал спокойствие и уверенность. От него исходила сила той мощной крыши, за которой стоит государство. За всем этим ощущался некий колоссальный опыт, которого не было, да в принципе и быть не могло ни у какой даже самой большой банды, и даже ни у одного конкретного человека, потому что за этим стояла огромная система со всеми своими учебными центрами, безграничными людскими ресурсами и техническими возможностями, хотя и с соответствующими слабостями и недостатками тоже. Люди, подобные Джаме, при всей своей, казалось бы, полной отмороженности по существу боялись только этих Ивановых и больше никого, бешено ненавидели их за этот свой страх, но сделать ничего не могли. Обычного человека они могли запросто прибить на месте. Если бы не было Ивановых, вполне могло случиться так, что люди должны были бы разбегаться и прятаться, когда выходил Джама, а то и вставать перед ним на колени.
Сам Иванов был невысокий, вообще самых средних параметров, но в нем была некая уверенность, и было ясно, что он совершенно не боится ни Джамы, ни других подобных типов. Он их ловит, когда они делают ошибку. И они сами боятся, таких как Иванов, несмотря на свою браваду и кажущуюся вседозволенность.
Повестка в суд по делу Игоря Гамова еще не приходила. Адвокат хорошо поработал через своих знакомых в ДПС-ГАИ, сделал документы по представлению подсудимого в суде без его прямого участия, взяв справку в больнице у Борискова. Все эти дни было как-то подозрительно тихо. Хотелось верить, что это надолго, но так не могло быть. Потому что просто так не бывает. Гамов-старший планировал оправить жену за границу, но та наотрез отказалась. Он хотел, было, наорать, но взглянул на нее и осекся. Глаза ее были безумны, она была невменяема. Единственного сына она оставить не могла. "Надо было еще одного ребенка родить, ей было бы легче в этой ситуации, и этот, глядишь, не был бы таким балованным", но тогда не получилось, а теперь уже было поздно. Гамов даже взгрустнул по этому поводу. Это была как бы шахматная игра, где Гамов был даже не фигурой, а простой пешкой. Ему это, конечно, не нравилось, но ничего поделать он не мог. Вы ходите так, а я так.
История это закончилась так же внезапно, как и началась. Во вторник Джама выехал на своем "Мерседесе" с охраной из своих нукеров, находившихся в машине сопровождения. Недалеко от дома его встретила засада – лобовой огонь из двух автоматов. Джама был убит на месте. У него насчитали восемнадцать пулевых ранений, хотя в газете почему-то написали про шесть. Убиты были также оба его телохранителя. Автоматы нашли тут же на месте преступления. Схема была очень простая, даже примитивная, но по сути идеальная. Два неприметных человека, стреляли в упор, среди бела дня, потом зашли за угол и уехали на обычной машине, которую нашли неподалеку, видимо там они пересели на другую. На этом история с наездом и кончилась. Никто ничего не слышал о дочери Джамы, видимо ее отправили после лечения к родственникам на родину. Самое поразительное, что "Мерседес" оставался на ходу, хотя внутренность его представляла ужасающее зрелище. Его загнали в гараж и теперь думали, что с ним делать. Можно было продать за какие-то тоже немалые деньги в ремонтную фирму, где бы из другого Мерседеса, может быть даже угнанного или битого, переставили бы обшивку салона и кресла.
Никогда Гамов не радовался чужой смерти, а тут было как праздник. Пошел в храм, поставил самую толстую свечку. Однако, ситуация в целом еще была непонятная, и Игоря решили подержать в больнице еще пару дней.
Борисков самого Джамалова никогда вживую не видел. Из известных криминальных авторитетов у него лечился разве что один бандит с типично большевистской фамилией Кремнев (не исключено, что с тех времен (двадцатых годов) и осталась – многие тогда фамилии меняли, а родная вполне могла быть, например, Пупков), и соответственной ей кличкой Кремень. Это был настоящий вор в законе, но уже новой формации. Человек этот был даже с виду страшный, но очень богатый. Жил в роскоши в огромном особняке под Сестрорецком, на пальце носил перстень с тремя изумрудами. Жена у него была молодая и очень красивая, про нее говорили, что она из бывших элитных проституток. Она тоже как-то лечилась от последствий многочисленных половых инфекций и от бесплодия. На прием всегда приезжала на разных машинах. Однажды Борисков спросил ее:
– Лариса, скажи, пожалуйста, сколько у вас всего машин-то?
– Да я и сама, доктор, не знаю! – ответила она совершенно искренне.
Потом Кремнева застрелили. Причем, чуть не тем же вечером по телевизору в криминальных новостях показали запись камеры слежения в ночном клубе "Луксор". Запись была плохого качества, как бы рывками и черно-белая. Оказалось, что двое киллеров в длинных черных плащах расстреляли Кремнева в упор из автоматов. Ларису, его жену, Борисков тоже больше не видел. Она уже больше не приезжала.
В пятницу Игоря Гамова выписали из больницы. Оказалось, эта история имела скорое продолжение, хотя Борисков об этом так и не узнал, а, впрочем, если бы даже и узнал, то совсем не удивился бы. Вечером в субботу, то есть буквально на следующий день, Гамов-старший обнаружил, что нет ключей от джипа. В гараже машины тоже не было. Стало ясно, что "лэндкрузер" взял Игорь. Мобильный телефон его не отвечал. Все прояснилось ближе к полуночи. Позвонили из милиции. Оказалось, что Игорь откуда-то ехал совершенно пьяный с девчонкой на «лэнд крузере». Какая-то женщина-водитель на своей крошечной "Дэу-матиз" затормозила перед ним на светофоре, а он, думая успеть проскочить, сходу въехал этой машинке в зад, сплющив ее почти наполовину. От страха он резко сдал назад и насмерть раздавил переходившую дорогу в неположенном месте пожилую женщину. Тогда он решил объехать разбитую "Дэу" и резко рванул вперед, переехав еще одну женщину уже прямо на пешеходном переходе. Потом он попытался сбежать, его поймали прохожие и нчали бить. Он вырвался от них и заперся в машине, откуда его уже извлек прибывший наряд милиции. Теперь он сидел снова в КПЗ и молчал. Номер телефона старшего Гамова легко вычислили, выяснив на кого зарегистрировала машина. Гамов выслушал информацию, отключил трубку и подумал: "Вот и все". Все было зря. Изменить судьбу было невозможно. Надо было сдать сына в армию. Все могло быть по-другому. Это все жена: "Никаких армий! Ребенка там замучают!" Кстати, самому Игорю было по этому поводу все равно: как скажете. Что тут можно еще сказать: действительно "насмешливый и беззаботный".
Навстречу в коридоре Борискову попался заведующий радиоизотопной лабораторией Иван Сергеевич Мороз, с которым Борисков обычно встречался даже не работе, а в бане на улице Достоевского по субботам. Кроме этой работы, у Мороза еще была своя небольшая фирмочка по производству биологически активных добавок, или БАДов, под названием что-то типа Долголетиум-плюс и еще каких-то таблеток для вечной молодости. Они покупали якобы в Сибири какую-то лекарственную траву: трава была настоящая, прессовали ее в таблетки (одна таблетка обходилась в 5 копеек), заказали красивые баночки и этикетку, на которой написали, что средство якобы одобрено каким-то НИИ физиологии (вероятно, такого и не существовало вовсе), фасовали по 100 штук и продавали по 50 долларов за упаковку, а на курс надо было купить не менее семи банок (иначе не поможет). Пять рублей за упаковку (сто таблеток) превращались в 50 долларов, ну там, конечно, основные расходы шли на рекламу: заплатили одному известному артисту из бывших советских звезд, который как раз голодал и был готов на все, лишь бы ему хоть что-то дали. Прокрутили ролик по местному каналу, и дело пошло! Рентабельность бизнеса выходила сумасшедшая, хотя, по сути, это был чистый лохотрон, но легальный и по большому счету безвредный. Та же трава в коробочке россыпью стоила в обычной аптеке от силы рублей десять. Мороз сам этому смеялся: "Дураков надо учить. Они для этого и сделаны. Народ в основной своей массе – это скопище дебилов, посмотри, что они смотрят, что читают и кого они выбирают!" Считал, что в России всегда можно заработать, надо только хоть что-то делать. И еще говорил: "Пенсионеров ты особо-то не жалей – они сами создали этот сегодняшний мир, он вылез из того самого говна, которое было ими наворочано. Не надо было революцию делать, сейчас бы, будучи на пенсии, ездили бы по всему свету и отдыхали зимой на Канарах, как немцы да французы. Чем мы были хуже тех стран – только лишь одной системой управления. А расстояния, просторы – все это фигня, и то, что якобы у нас всегда холодно и от этого бедность – тоже фигня. А система управления государства берется из менталитета. Вы, традиционные врачи, не можете заставить стариков купить дорогое опробованное, с доказанным эффектом лекарство, а тут они сами покупают явное фуфло, а самое главное, никакого вреда от него не будет – потому что это по большому счету пустышка-плацебо. И все потому, что вы продаете лекарство, где указаны множественные побочные эффекты, а я продаю пищевую добавку, надежду на исцеление, и у меня вообще нет никаких побочных эффектов. В худшем случае это плацебо, но ведь иногда и плацебо помогает! Если, конечно, веришь".
На эту тему они постоянно лениво перебрехивались в бане с Борисковым, но не злобно, а просто так. Это была своеобразная традиция. И в этом тоже был некий поиск истины.
Кроме БАДов он продавал еще очки от наркомании, волшебные лампы против плесени и какую-то специальную стиральную машину для ног, будто бы убивающую на ногтях грибок. И, что самое удивительное, люди брали.
На второй терапии был еще один доктор, который тоже довольно неплохо зарабатывал на биологически активных добавках, впаривая их всем своим больным подряд под лозунгом "хуже не будет". А что делать: надо было как-то кормить семью. Дочка ходила в кружки, сын – на карате. И надо отдать ему должное, в нем присутствовал определенный гипнотизм и убедительность, люди покупали добавки, и дела у него шли очень хорошо.