Глава IV

Пронзительный звук, буквально ввинчивался в уши, зрение было расфокусировано, а ядра подрагивали, как будто от перенапряжения. Крепкий Одарённый, который явно собирался что-то сказать, рухнул на одно колено, моментально закрывшись мерцающей кольчугой. А Виталий Волконский, что стоял рядом с ним, отшатнулся, врезавшись в автомобиль и сейчас сползал по нему на землю.

Даже Сандалу, который сейчас показывал мне картинку происходящего, было не по себе. Ястреб подбирался к визжащей девушке, но с такими усилиями, как будто преодолевал сопротивление целого урагана. При этом, ещё и вовсю выкачивал из меня силу.

В голове послышалось робкое предложение Мьёльнира — камень намекал, что если в голове смертной проделать сквозное отверстие, то она скорее всего перестанет кричать. А если это не сработает, то можно попросту отделить череп от тела.

Я же оглянулся назад, стараясь сфокусироваться на яростно орущей деве. По воздействию, её вопль чем-то напоминало пение сирен. Только те, чаще всего привлекали людей, а уже потом убивали их. Хотя были и такие, что использовали собственный голос в качестве оружия. Чтобы, к примеру, пустить на дно корабль, если оказывалось, что на борту есть кто-то с божественной кровью и на нём привлекающее пение не срабатывает.

Что интересно, на женщину звук не действовал — прямо сейчас она судорожно трясла девчонку за плечи, пытаясь её успокоить. А потом на крыльцо внезапно вылетел заспанный Митрофаныч. Окинув всю картину ошалевшим взглядом, рявкнул.

— А ну-ка, отставить! Лиза, утихомирь дочь! Обещала ведь, что всё будет в порядке!

Не знаю, почему на сторожа не действовал звук, что чуть не свалил с ног даже меня, но его крик сработал. Девушка покосилась на полного мужчину и отбежала метров на десять в сторону, остановившись около стены общежития.

Митрофаныч проводил её неодобрительным взглядом и посмотрев на меня, пожал плечами.

— Такая вот бесова жизнь, Афеев. Такая вот жизнь.

В голосе звучала неподдельная грусть, причину которой я не совсем понимал. Но уточнять было уже поздно — он скрылся в дверях общежития. Да и вопрос, пожалуй пришёлся бы не совсем к месту. Рядом было сразу двое патрициев, что желали со мной побеседовать. Каким-то слишком популярным я стал в последнее время.

Одарённый тяжело поднялся с колен и не убирая кольчугу, глянув на девчонку, которая ударила по нам своим визгом.

— Интересные у вас тут кадры учатся.

С некоторым трудом выдавив слова, наклонился к Виталию и вцепившись в его плечо, рывком поднял на ноги. Увидев, как тот неловко вытирает текущую из носа кровь, поморщился.

— Слабак. Видишь, даже тот парень устоял. Чем ты хуже? А ведь Волконский!

Разжав пальцы, отпустил юношу, который с трудом удержал равновесие и повернулся ко мне.

— Мой сын позорно проиграл тебе в бою. Но он одной с нами крови и потому будет сопровождать княжну Анну во время её поездки. От себя лично, я хочу добавить, что буду благодарен, если ты научишь его думать, сражаться и жить, как и подобает настоящему Одарённому, а не куску грязи.

Ну, про грязь, это зря. Теллура бы обиделась. А потом наверняка придумала бы для дерзкого смертного какое-то серьёзное наказание. Жаль её тут нет.

Посмотрев на Виталия, которого шатало из стороны в сторону, я уточнил.

— А он сам-то согласен? И зачем мне вообще его учить?