Как же, черт возьми, было круто возвращаться в Ириновку не на такси, а пусть и не на своей, но охрененно крутой тачке!

Как чувствовал, не стал много пить накануне, поэтому проснулся с ясной головой. Подхватил дорожную сумку с барахлом первой необходимости, добрался до Вознесенского — в городе я предпочитал оставлять готического монстра Матильды именно там.

И сам не понял, как мне на хвост упал Серега. Умел Воронцов быть незаметным, но прилипчивым.

— Тебе куда? — Обреченно спросил я, когда Серега не пожелал дожидаться шофера от князя.

— В Ново-Знаменское, на Петергофской дороге!

Я прикинул расстояние и помрачнел. Охренеть какой крюк.

— Ладно, — проворчал я. — Но в следующий раз предупреждай. И пристегнись: я тороплюсь.

Монстра по имени Витя завелся со звериным ревом — так что Серега подпрыгнул от неожиданности.

— И как ты с ним управляешься? — прошептал он. — Страшный же…

Я нежно погладил увенчанный черепом рычаг переключения передач.

— У нас с Витей особая связь.

Воронцов, однако, быстро расслабился на пассажирском сидении и увлеченно пялился в окно, разглядывая проносившиеся мимо особняки.

— Выкладывай, на кой черт ты отменил шофера, — не отрываясь от дороги, спросил я.

— С чего ты взял, что я специально?

— Потому что ты любишь ездить с шофером, — напомнил я. — Прямо кайфуешь от того, когда тебе открывают двери и держат над головой зонтик. Так зачем ты тащишь меня в Ново-Знаменское? Твоя хитрость белыми нитками шита.

В этом населенном пункте с весьма непримечательным названием скрывалась настоящая жемчужина елизаветинского барокко — Воронцова дача. Она же — летняя резиденция князя Воронцова. Красивое трехэтажное бело-голубое здание возвышалось над аккуратно подстриженными газонами усадебного парка — князь даже раз в год выпускал открытки с видами усадьбы, и я как-то приобрел их, чтобы получше ориентироваться в архитектурных стилях.

Расположенная недалеко от Петергофа, эта усадьба соседствовала с “дачами” других видных аристократов. Получалась своего рода целая “золотая миля” на побережье Финского залива. И летом там кипела жизнь — приемы, балы, вечеринки и другие праздники.

Воронцов покосился на меня и драматично вздохнул.

— Ну вот, ничего от тебя не утаишь.