Всего было двенадцать имен. До Майры наконец дошло, что эти таблички – своего рода могильные памятники. В этих стенах, подумала Майра, и погребены основатели. Таблички одновременно приковывали взгляд и отвращали. Это была гробница вроде крипты в родной колонии Майры, в Церкви, где покоились усопшие жрецы. Майра вообразила закутанные в алые мантии мумии, белые кости…
– Вас сюда спустилось только тринадцать? – спросила она, кладя руку на табличку с именем профессора Бишоп и проводя пальцем по дате смерти. Снизу шла приписка:
Профессор цифровой истории
Дивинус кивнул:
– Я взял с собой лишь тех, кому доверял безоговорочно, и в стенах Первого ковчега они прожили остатки своих дней.
– Как они умерли? – спросила Майра, отводя наконец взгляд от могилы Бишоп.
– По большей части от старости, – ответил Дивинус. Черты его лица исказились горем, и голограмма замерцала. – Если верить записям Ноя. Мы с профессором Бишоп… как бы это сказать… были близки. Наши отношения выходили за рамки совместной работы.
Он ее любил, сообразила Майра. Поняла по его взгляду.
– Почему нельзя было устроить тут полноценную колонию? – спросил Аэро, поводя по сторонам рукой. – Столько места и ресурсов… можно было спасти много людей.
Проекция Дивинуса снова мигнула. Вид у него сделался подавленный, но вовсе не от горя. Впрочем, присмотревшись, Майра поняла: это угрызения совести. Несмотря на приготовления и проделанный труд, профессор по-прежнему винил себя в том, что не спас больше людей.
– Вы должны понять: нашим самым большим ресурсом была человеческая природа, – сказал он. – Упорством и изобретательностью люди превосходят любое живое существо, и оба эти качества – ключевые в долгосрочном выживании. Однако та же природа представляла наибольшую трудность. В Первый ковчег доступ получили только мои самые доверенные собратья. Груз, заключенный в этих пещерах, слишком ценен, чтобы доверить его переменчивой толпе. Задумайтесь о бедах, постигших ваши колонии, и вообразите, что стало бы здесь.
Майра с ужасом вспомнила Великую Чистку.
– Синод разрушил бы тут все… как и у меня дома. Ничего не осталось бы.
Ищунья зарычала:
– Силы… злые.
– Виник, – мрачно проговорил Аэро.
– Вот-вот, – сказал Дивинус. – Имена у бед разные, но все они воплощают самые разрушительные инстинкты человечества. Такие люди, как ваши тираны, и несут ответственность за Конец, – добавил он, вновь замерцав.
Голова у Майры ни с того ни с сего закружилась. В глазах начало двоиться.
– Простите, я так устала, сил просто нет… сама не заметила… – Она не договорила, ноги у нее подкосились, но Аэро успел поймать ее. Майра вяло попыталась подняться.
– Что с ней? – спросил Аэро, глядя на Дивинуса. Ищунья беспокойно пританцовывала рядом.