Но единственное, что оставалось неизменным, артефакты должны были иметь свою семью. Именно любящую семью. Людей, которые никого кроме себя не любят — артефакты не признавали.

Хейконы испокон веков были хозяевами одного из самых мощнейших защитных механизмов нашей планеты. Они были всегда пропитаны любовью к своим близким, своим домочадцам.

Обладать таким домом — во все времена означало высокий социальный статус. Выше могли быть только короли. Последние владельцы дома были кровными родственниками правящей династии. Но ни одного из представителей династии, дом не принял. Хотя пытались многие. И законные и не очень. Король был плодовит и имел четверых сыновей и двух дочерей от королевы. Но с учетом того, что любовниц короля было множество, точного количества королевских бастардов не знал никто.

Родственники, заявившие права на дом, необходимым для Дома качеством не обладали, и поэтому, артефакт не отзывался на их желание. Ритуал «Зова» не срабатывал.

В этот вечер мы снова «позвали». Вначале ничего не происходило. Ворота замка, за которые нам пришлось выйти, по условиям ритуала, были распахнуты настежь, мост через ров — опущен. В сумерках были видны домики крестьян и подсвеченная небесными светилами дорога в деревню. Стояла абсолютная тишина. Ничего не происходило.

Мы с Иваном переглянулись, и он пошел в дом готовиться к ритуалу «Принятия» или привязки. После которого или дом его примет или нет.

Я стоял на мосту, наслаждаясь морозной свежестью, не часто удавалось это делать просто так.

Посмотрев по сторонам, заметил странность — огни в деревенских домах стали меркнуть, а вместо них начали проступать странные круглые огни, стоящие на шестах.

«Фонари» — вспомнил я.

Спустя несколько минут, деревня исчезла совсем. Вместо нее появился лес, но не обычный, а какой-то ухоженный, причесанный что ли.

Из-за света огней были четко видны дорожки между елок, по одной из них шла девушка.

Девушка! Дом позвал и хозяйка откликнулась! До этого ритуал проводили дважды, но на зов так никто и не откликнулся тогда.

Девушка приближалась. Она была невысокая, худенькая и какая-то потерянная. Постоянно оглядывалась по сторонам и останавливалась.

— «Только дойди!»-думал я — «Только не сверни!»

Чем ближе она подходила, тем лучше я мог ее рассмотреть.

На ней была какая-то неказистая юбка, с лохмотьями по подолу. Огромные ботинки — видимо не по размеру, а то, что нашлось. В руках была диких размеров сумка — такую нельзя таскать леди, да вообще нельзя никому таскать, для этого есть повозки и мужчины. На плечах повязан немыслимого синего цвета шарф, он был просто огромный — под стать сапогам. Тоже, видимо, снят с какого-то великана. Только курточка сидела на хрупких плечиках, как влитая. На голове — берет — ну хоть что-то приличное.

В это время она прошла мимо фонаря, свет осветил ее всю.

Длинные рыжие кудрявые волосы были рассыпаны по плечам и очень эффектно смотрелись на огромной синей шали окутывающей девушку от макушки до самой талии. Руки были затянуты в перчатки. Нос покраснел от мороза. Алые губы четко выделялись на бледном испуганном лице. Господи, что за губы! Пухлые, нежные, четко очерченные.

— «Эдвард, думай о том, что бы она дошла, а не о том, о чем думать тебе не стоит!» — говорил мне мой разум.

— «Эдвард, ты еще можешь быть счастлив, с этой красавицей!» — говорило сердце.