— Носастый, — усмехаясь, сказал Сема, и, кривляясь, повторил. — Твой нос просто идеальное оружие в ближнем бою. Глаз выколоть, как нечего делать!

— Ну, эльфеныш! — зашипел маг, — Погоди, дай только…

В эту же секунду Аирэй получил подзатыльник, и замолчал. Я мрачно свела брови на переносице и вздохнула. Сема зашелся приступом смеха, но сняв сапог с ноги, я запустила им в эльфа. Попала удачно, прямо в пузо. Оба спорщика терли ушибленные места.

— А теперь, все успокоились, и меня послушали…до конца пути, я не желаю слушать ваши споры. Сема, откроешь рот, чтобы вякнуть гадость — уши отгрызу. Аирэй, откроешь рот с той же целью, закроешь его тут же, но уже без зубов. Фирштейн?!

— Яволь майн фюрер… — мрачно пробурчали оба спорщика.

— А в наказание, за то, что рассердили меня, будете ехать позади, рядышком. Как добрые и верные друзья. Понятно? Вот и ладушки. Анхель, едешь со мной. В путь.

Анхель поравнял со мной своего коня и, усмехаясь, оглянулся назад.

— Думаете, это им поможет? Они же…просто удивительно не сочетаемы.

— Сема умеет ладить, когда захочет, а некромант просто бесится, что Сема ко мне испытывает. Это у него теперь в привычку вошло.

Анхель улыбнулся.

— Много же сердец вы успели разбить, леди Ривиэль.

— А будешь умничать, и твое не обойду стороной.

Анхель усмехнулся и, поправив свою рыжую шевелюру, залихватски вздернул подбородок.

— Это не так — то просто сделать. Многие красавицы пытались, но, ни одна не тронула моего сердца.

— Полагаю, если взять короткий и толстый нож, и вскрыть им грудную клетку, то тронуть твое сердце вполне возможно, — флегматично проговорила я. — Все твои дамы не учитывали данный способ?

Анхель побледнел и сглотнул.

— Нет…они как-то без этого…

— М-м…в следующий раз обязательно расскажи им. Время сэкономишь.

Анхель усмехнулся своим мыслям, но вслух ничего не сказал. Испугался что ли?

Вот так, Сема вернулся к нам…хотя его возвращение, это лишь наш нехитрый фокус. Если бы Сема не узнал правды, он бы все равно вернулся? Почему — то этот вопрос меня увлек очень сильно. Я ехала, молча вплоть до самого привала. Сема и Аирэй уже не собачились, а были очень веселы и благодушны. Анхель напевал какую-то пошлую балладу у костра. Все было тихо и мирно.