– Погоди-ка. Что-то не сходится. Я ничего не почувствовал в ее присутствии. И она не вела себя как полубог, к тому же это все равно не объясняет, почему девчонка напоминает мне о… ней.

– Что, так сложно назвать ее по имени? – спросил Аполлон. – Кажется, несколько минут назад ты его произнес впервые, после того как вы двое сразились с Аресом.

Я до боли стиснул зубы.

– Впрочем, неважно, – махнул рукой Аполлон и снова повернулся к проклятой цепочке вентилятора. – Не говори об этом. Страдай в одиночестве.

Я глубоко вздохнул, но это не помогло.

– Я не страдаю.

Запрокинув голову, Аполлон разразился хохотом – на стенах затряслись живописные виды соседнего Голубого хребта.

– Да у тебя такой груз прошлого, что и «Юнайтед Эйрлайнс» не поднимет! Нет, не так. У тебя проблем больше, чем у Медузы, а в сравнении с этой женщиной любая кошатница покажется совершенно нормальной.

– Я тебя ненавижу.

– Приятель, да ты ранил меня прямо в сердце.

Я был нетерпелив, как Цербер[7], у которого забрали любимую игрушку.

– Так что с девчонкой, Аполлон?

Бог уселся в кожаное кресло, которое оказалось ему маловато.

– Долго рассказывать.

– Кто бы сомневался.

Аполлон пропустил эту реплику мимо ушей.

– Все началось с твоего рождения, так что можешь добавить это в список того, где ты облажался.

Интересно, есть ли на свете репеллент от богов? А если есть, где мне его достать?

– Как только ты родился, мы поняли: скорее всего, именно ты станешь Богоубийцей, потому что Александрия должна была появиться через пару лет. Мы не знали, кто из нас в ответе за твое рождение, но в том, что тебя хотят использовать в корыстных целях, сомнений не было.

– Скукотища какая, – бросил я и скрестил руки.