– Ты о чём? – уже и Емельян заволновался. – Хочешь сказать, что это, – он удивлённо пялился на ящики, – ты получил без груана?

– Не хочу сказать, а уже сказал! – разогнувшись, я шагнул к плите с оттиском и довольно беспардонно подтолкнул туда же мадам Бланш. – Сюда становись, правую руку в выемку… левой держи груан… Только держи, я сказал! – оглянулся на охотников: – А вы чего стоите? Вот эти все шесть ящиков сложите аккуратно чуть дальше. Тут сейчас много таких придётся складывать, места не хватит. Рассчитывайте примерно на партию, которую можно выменять на двадцать груанов! – Степан и Емельян одинаково замычали от услышанного и стали с кряхтением перекладывать ящики в сторону. Пока они возились, я закончил инструктировать нашего неофициального пока ещё завхоза и заглянул ей в глаза: – Всё поняла?

– Всё. Только сомнения остались: а меня не накажет, руку отрывая?

– Скорей всего, что нет. Но если боишься…. То я позову Неждана. Пусть он тогда заменит ушедшего от нас предателя.

Больше Журба не сомневалась, лишь плечами пошевелила, словно разминаясь.

– Начали! – Я только бросил взгляд на изготовившихся соратников и потянул из себя первый эрги’с.

А дальше у нас начался ритмичный и от этого несколько отупляющий конвейер, и мы работали не покладая рук минут сорок. Что характерно, но моя внутренняя энергия моментально возобновлялась, стоило только Журбе поднести груан к приёмной выемке и подержать там пять секунд. Благодаря этому я не боялся возможного упадка сил и захватывал из себя зеленоватой субстанции довольно щедро, не жалея. Так что постепенно отдаваемые мною эрги’сы стали вдвое, а потом и втрое большими. Ну и при этом я совершенно не посматривал в сторону приёмщиков товара, к которым довольно своевременно подключились на помощь Влад Серый и Лузга Тихий. Они мотались парами, всё ускоряясь и ускоряясь, и только к финалу обратили внимание, что десятисекундные паузы между появлениями ящиков сократились чуть ли не вдвое.

Вначале с шипением пожаловался Неждан:

– Миха! Ты что творишь?! До смерти загнать нас хочешь?!

– Труд облагораживает человека! – буркнул я, но всё равно вынужден был глянуть в ту сторону, после того как услышал от запыхавшегося Степана Живучего:

– Да тут не шутки, Миха, творятся! Тебе на каждую твою обманку – десяток ящиков скидывают. И втискивают всё в ту же минуту!

Я когда глянул – обалдел! Штабеля ящиков, а между ними – мечущиеся носильщики, к которым на помощь уже присоединилась и третья пара, Сурт и Ратибор. После такого зрелища и в самом деле пришлось остановиться, встряхиваясь от сковавшего члены ступора и тут же оттягивая нашего завхоза за плечи назад. Не то она могла так и уронить в выемку зажатую в левой руке ракушку. Кажется, на неё нашло нечто гипнотическое, потому как глаза её дико блестели, руки тряслись, а щёки подёргивались от нервного тика. Неужели и в ней накопился переизбыток какой-то там энергии?

Вопрос о самочувствии я задать не успел. Журба оглянулась на ящики, радостно взвизгнула и метеором устремилась к своим подружкам, крича на ходу:

– Живём, подруженьки! Теперь у нас уже всё есть! – и, подхватив топор, лихо стала вскрывать первый ящик.

Точно с ней что-то не так! По крайней мере, адреналин в крови так и бушует. Ну а я, дождавшись выпадения последнего ящика, успел досчитать их до девяти штук. Что и в самом деле соответствовало сделанному заявлению моего заместителя: десяток за одну отправленную наверх обманку. Когда примерно посчитал ящики, мне чуть не стало плохо: зачем нам столько?! Впору было начинать торговлю, выдавая за груан по двенадцать, а то и по двадцать ящиков добра, заработанного тяжким, непосильным трудом.

А тяжким ли? Прислушался к себе: хоть сию секунду готов прыгнуть в постель к своим подругам! Энергия изнутри буквально распирает! Даже мысль сумасшедшая в голову пришла:

«Если сейчас пойду и зафигачу в эту дверь максимальный по силе эрги’с, то от неё только расплавленные лужицы металла останутся!»

Остановило лишь то, что таинственное оружие с овальным раструбом может раскусить мой агрессивный замысел чуточку раньше, и лужицу плоти могут сделать из меня. Или та же отдача от взрыва нанесёт мне «…тяжкие повреждения, несовместимые с жизнью».

Хорошо, что одумался. Даже постарался присесть на ящик и успокоиться. Как говорится: «Если очень хочется поработать, ляг, поспи. Может, пройдёт…»

У меня не прошло. Пока сидел, внутреннее перевозбуждение спало, но царящий вокруг ажиотаж радости, веселья и трудового энтузиазма не давал расслабиться окончательно.