– Я же говорил, что в душе продолжаю оставаться русским, то есть патриотом своей страны, хотя в ней и руководят коммунисты. Однако между СССР и США сейчас более-менее нормальные отношения, почему бы не помочь немного советскому кинематографу? За счёт этого мы могли бы навести ещё один культурный мост между странами и получить весьма крупный рынок сбыта нашей кинопродукции. Выгода очевидна, не так ли, Джон?
По имени я его ещё, кажется, не называл, но раз уж он меня Филом кличет, почему я не могу ответить тем же? Помнится, как в далёком таком уже будущем смотрел прямую трансляцию встречи Президента с представителями СМИ, и Владимир Владимирович по-панибратски сказал немолодой журналистке: «Садитесь, Маша!». На что она ответила: «Спасибо, Вова!» Так что прецеденты, хоть и из будущего, имеются.
Гувер сказал, что в принципе в моих словах имеется здравое зерно, и он над моим предложением подумает. В общем, полюбезничали и положили трубки, довольные друг другом. Дружить – если это слово здесь уместно – с ФБР полезно, с каждым годом организация становится всё более влиятельным игроком на внутренней арене. Это тот самый хвост, который виляет собакой, ну или одна из приводящих мышц этого рудимента, если в качестве собаки мы подразумеваем первое лицо государства. Уже сейчас, я более чем уверен, Гувер вхож к Президенту, хотя Уоллес, насколько я знал, не слишком жаловал главу Бюро, постаравшись создать вокруг себя своеобразный щит из доверенных людей.
А мне хотелось и для Уоллеса когда-нибудь что-то хорошее сделать, чтобы он и его окружение относились ко мне благосклонно, и с Гувером по-прежнему поддерживать нормальные отношения. В общем, как в поговорке, которую впоследствии переделали на пошлый лад: «И рыбку съесть, и косточкой не подавиться».
Глава III
Это воскресное утро 17-го апреля я коротал в рабочем кабинете своего особняка в Лас-Вегасе. Уютная, обставленная книжными полками комнатушка на втором этаже мне нравилась, однако здесь я был всё же нечастым гостем, предпочитая большую часть времени проводить со своими близкими. Но когда я занимался делами какой-то из своих компаний или писал сценарии, то мог сидеть в обтянутом прекрасно выделанной кожей кресле часами, читая и подписывая документы, либо уже довольно уверенно стуча по клавишам «Ундервуда». На чтение книг как таковых времени я себе практически не оставлял, и пылью они не покрывались лишь благодаря еженедельным уборкам здесь моей Вареньки. Только её я мог сюда впустить, зато на приходящую домработницу-негритянку ложилась обязанность держать в чистоте все остальные помещения дома.
Варька моя поначалу чуть было не встала в позу, мол, мало того, что в Штатах на негров всё ещё смотрят как на людей второго сорта, так и ты туда же, пользуешься дешёвой рабочей силой. На эскападу жены я ответил, что эта самая рабочая сила обходится мне не так уж и дёшево, на такую зарплату миссис Джонсон, оставшаяся после смерти мужа матерью-одиночкой, может вполне нормально содержать своих троих детей. И вообще, если в СССР все профессии почётны, почему бы в США должно быть иначе? После этого Варе не оставалось ничего другого, как признать мою правоту.
Закончив изучать содержимое папки, подсунутой мне накануне Стетсоном, я внёс на полях кое-какие пометки, и откинулся в кресле, по заимствованной у янки привычке закинув ноги на стол. Ну а что, хорошо расслабляет мышцы ног, особенно после хорошей, совершённой пару часов назад утренней пробежки.
Взгляд скользнул по книжным полкам и задержался на корешке набоковской «Лолиты». Издание на английском языке с автографом Владимира Владимировича я получил по почте четыре года назад, сразу после выхода романа в свет.
Варя, прочитав книгу, только пожала плечами:
– Фима, я чувствую себя так, словно меня окунули в грязь лицом. А почему этот Набоков выражает тебе благодарность как соавтору? Вы что, вместе писали?
Пришлось рассказать, как произошла наша встреча с писателем, которому я поведал услышанный якобы от одного знакомого похожий сюжет. А Набоков, понимаешь, вцепился в эту историю, и вот, гляди-ка, даже книгу написал.
Лёгкий халат добавлял домашнего уюта, как и чашечка кофе, впрочем, давно уже опустошённая. Разве что курительной трубки не хватало, но я по-прежнему сторонился вредных привычек, лишь иногда позволяя себе несколько капель спиртного, как в случае с той попойкой в компании Толсона. Завершившейся – не знаю уж, к сожалению или счастью – серьёзной дракой.
Эта потасовка и последующее интервью, растиражированное на всю страну в газетах, по радио и ТВ, сделали нас с Толсоном в глазах рядовых американцев чуть ли не национальными героями. Престиж ФБР, как я догадывался, прибавил несколько пунктов. Как же, сам заместитель директора Бюро дрался как лев, там же в ФБР все мо́лодцы как подбор.
Мда, наши с Клайдом физиономии несколько дней не сходили с газетных страниц. И хотя я не любитель дешёвых понтов, но внутри меня периодически (особенно во время прочтения очередного панегирика) поднималось, как говорил ЛИБ, чувство глубокого удовлетворения.
Что же касается последствий, то лос-анджелесская полиция устроила на латинос настоящую облаву. Полицейские участки были наводнены арестованными людьми, у которых либо были обнаружены при обыске незаконные предметы типа оружия или наркоты, либо попросту не оказалось с собой документов. Таких задерживали до выяснения личности, после чего обычно отпускали. Впрочем, попадалась и рыбка покрупнее. В частности, были арестованы участники банды «чикано», на счету которых числились ограбления, грабежи и убийства. Задержание сопровождалось перестрелкой, в результате двое полицейских были ранены, один погиб, у бандитов же пятеро раненых и двое погибших.
И кстати, послезавтра в Лос-Анджелесе состоится суд над участниками драки в баре «Пьяная лошадь». Вот только Толсон не сможет прилететь по причине занятости в Вашингтоне. Свою работу в Голливуде он сделал, фильм находился на стадии монтажа, и мотаться в Город Ангелов каждый раз ему было не с руки. Замдиректора ФБР – большая шишка, и что дозволено Юпитеру… В общем, мне как пострадавшему придётся отдуваться одному. Честно говоря, и у меня не было особого желания тащиться в суд, однако я должен исполнить свой гражданский долг. Не стоит ронять своё реноме в глазах общественности, да и неявка в суд по повестке без уважительной причины может плохо закончиться в правовом аспекте. И, наконец, должен же кто-то свидетельствовать, чтобы этих молодых наглецов отправили за решётку!
В дверь, отрывая меня от раздумий, деликатно постучали. Я быстро убрал ноги со стола и громко сказал:
– Да, солнышко!
Обращение универсальное, подходило как Софье, так и супруге, хотя по деликатности стука я уже понял, что это Варя. Открыв дверь, поинтересовалась: