— Ага, не глуп, точно. Как развлечётся со своей шлюхой, так сразу побежит все рассказать Айве…

— Он этого не сделает.

— Почему ты в нем так уверен? Ты хорошо его знаешь?

— Ну…

— Что, по-твоему, может его остановить? Надеюсь, не то, что он тоже хочет меня поиметь?.. Боже мой, куда я попала?! Это ад на Земле, вернее, на Трезуре… Славдий меня настолько презирает, что я вижу, как сжимаются его кулаки от желания меня задушить. Но, вместе с тем, он жаждет моего тела, тела родной сестры… Это абсурд! Нонсенс! Извращение! Он как ходячая бомба замедленного действия… как будто он держит весь груз этого мира на своих плечах, где сверху восседаю я и его погоняю. Понимаю, звучит не очень, но это так.

Мы свернули за угол, и я продолжила свою гневную тираду:

— Ты хоть знаешь, какие эмоции я вчера испытывала, читая дневник, который ты мне всучил?!

— Догадываюсь, — с неохотой протянул мужчина.

— Да? Очень сомневаюсь. Тот, кто ничего и никого не терял, вряд ли когда-нибудь поймет.

— Не терял?! — Теперь Асмодей не на шутку разозлился. Но увидев в моем взгляде вопрос, тут же взял себя в руки и целых десять секунд молча изучал мое лицо. — Прости, Мира, мне действительно тебя не понять…

В этот момент моя плотина не выдержала. Чуть ли не сорвав двери с петель, я влетела в свою комнату и рухнула на пол, сжавшись в комок.

— Мира, не нужно… — Асмодей поднял мое изнывающее от боли и скорби тело, обнял, но этот жест только усилил мои страдания и потоки слез. Так плохо мне не было никогда в жизни. Меня как будто разрывали на кусочки тысячи безжалостных рук. Боже, я действительно в аду! Если на меня снизойдёт еще хоть одна шокирующая новость, я сломаюсь окончательно. И никакой чудо-препарат мне не поможет…

— Мира…

Асмодей, отложив свой меч в сторону, еще крепче прижал меня к своей равномерно вздымающейся груди. — Тише, тише…Ты привыкнешь.

— Не-ет! — чуть ли не рыча, произнесла я. — Я никогда не привыкну! Это не моя семья, это не мое настоящее! Оставь меня!

Но мужчина не сдвинулся с места, вызывая во мне новый приступ болезненной ярости.

— Жалость — последнее, в чем я нуждаюсь! Уйди!

— Нет, — твердо и одновременно мягко произнес мужчина.

Тогда я с усилием вырвалась из его рук и отползла на небольшое расстояние.

— Скажи, что написано в дневнике после изображения планеты Земля? Что-то страшное, да? И ты боишься, что я не смогу этого пережить. Я права?