Похоже, белобрысая сучка выкачала из меня крови куда больше положенного по нормам объема. То-то она так ехидно ухмылялась, а я — выходя из пункта переливания, чуть не поцеловался с дверным косяком. Ну, а чего хотел? Одним донором меньше, одним больше… Да хоть сотней, — никто даже не почешется, если не завалят план. А вот за перевыполнение приемщицам полагаются весьма неплохие еженедельные бонусы в виде продуктовой корзины. По слухам, туда входит не только полкило натуральной колбасы и пачка сливочного масла, но даже целых сто грамм настоящего шоколада. Врут, скорее всего… А с другой стороны, если посмотреть на роскошные волосы, гладкую кожу, румяные, пышущие здоровьем щечки медсестер, поверишь и не в такое. Денис из 16-го барака божился, что сам как-то видел в мусорной корзине кожуру от апельсина.

Вот и стараются сучки драные. Не им же потом подыхать в подворотнях. А мне вчера не хватило сил даже до столовой дойти, чтобы хоть немного взбодрить организм положенной бесплатной кружкой сладкого чаю или стаканом свекольно-морковного сока. И зря… Надо было себя заставить. Сейчас не страдал бы от мерзкого привкуса во рту и одуряющего чувства бессилия. Не то что пошевелиться, глаза открыть не могу, а в голове будто расплавленный свинец залит. Кажется, если хоть чуть-чуть пошевелюсь, он хлынет из меня носом и ушами. С другой стороны, хорошо хоть до каморки своей добрался. Ночи еще прохладные. Уснув на улице запросто воспаление мог подхватить. А с моим иммунитетом — это приговор.

М-да… Представляю, как выглядел вчера, если даже сон не помог восстановиться.

Хотя, не удивительно, такие сновидения способны вымотать больше, чем сдача дополнительных двести грамм крови. То-то голова трещит, словно об нее кирпичи ломали.

Как сейчас помню: только упал на лежанку, закрыл глаза и начал привычно проваливаться во тьму, когда в комнате появился какой-то расфуфыренный хмырь, одетый так, словно сошел со страниц старого глянцевого журнала, и начал что-то пафосно и многоречиво втирать о спасении человечества, благородстве возлагаемой миссии, роли личности в истории, взывать к чувству долга, ответственности перед будущими поколениями и прочей лабуде…

На поколениях я, кажется, и вырубился. Поскольку с этим точно не ко мне. Не в том смысле, что не годен для воспроизводства… В двадцать с небольшим еще как годен. Пропустить один-два сеанса сдачи крови, подхарчиться чем-то посытнее постной пшенки или соевых сосисок и…

Вот только кому я нужен?

Из достоинств — кое-как обжитая отдельная комнатка три на четыре с целыми окнами, а не нары за гипсокартонной перегородкой в общежитии. Вообще-то, я с легкостью нашел бы не один десяток девушек, готовых не задумываясь сменить место в бараке на проживание в моей ободранной, воняющей тараканами и плесенью каморке за оказание определенного рода услуг. Но, глядя на них, я чувствовал только брезгливость. А у более ухоженных девиц, проживающих в центральных районах, а не на окраине мегаполиса, аналогичные чувства уже вызывал сам.

И образование…

Впрочем, это скорее минус. Лучше б родители заставляли меня в разные спортивные секции ходить, чем в школу. Тупым, выносливым и сильным гораздо проще найти заработок. Их Хантеры всегда охотно нанимают на черновую работу, правда, из тех, которой даже андроиды брезгуют… Но, тем ни менее. А умный — это источник проблем. Никогда не знаешь, что он увидит и поймет, сверх допуска. Так зачем рисковать? К тому же, сильное, тренированное тело гораздо легче переносит еженедельную потерю четырехсот грамм крови. Это если хозяин не выпишет временное освобождение. Все, как в древней пословице: сила есть — ума не надо.

Веки наконец-то приоткрылись, но сфокусировать взгляд не получалось. Вместо серого в разводах плесени потолка, перед глазами висело какое-то белесое полотнище, заляпаностью больше всего похожее на простыни в станции сдачи крови, которыми застилают кушетки. Как раз такими они становится к вечеру, перед закрытием. Пришлось как-то сдавать последним, видел… Даже в моих, больше месяца не стиранных обносках не хотелось ложиться на измызганную за день тряпку.

Катаракта, что ли? Только этого не хватало… И так, почти инвалид, а с убитым зрением меня даже на сортировку отходов не возьмут… А это — верная голодная смерть. На один талон в неделю не выжить. Тогда как среди отбросов иногда можно нарыть кое-что съедобное. Если успеть раньше крыс.

Собрался с силами, дотянулся рукой и с силой протер глаза. Простыня не исчезла. Только разводы на ней начали приобретать более осмысленный вид, вроде пятен от раздавленных клопов, напоминающих буквы. Проморгался еще немного, и пятна на самом деле превратились в буквы, а буквы стали складываться в слова.

Активация персонажа:

Леонид Спасский. 23 года.