— Налить ещё? — Бармен указывает на мой пустой бокал. Я проверяю время на телефоне и мысленно рассчитываю, что мне нужно проснуться в восемь часов, но знаю, что если сейчас вернусь в свой номер, то потрачу следующие пару часов, ворочаясь от бессонницы.
— Ещё один, — отвечаю я. Я торчу тут, но только потому, что едва чувствую эффект алкоголя, и отчаянно нуждаюсь в чем-то для снятия напряжения.
Почти уверена, что оставшуюся часть свадебной вечеринки, включая жениха, все проспят в своих номерах. Я не осмелюсь разбудить любого из них. Они святые, которые заслуживают хорошего сна после всего, что пережили на этой неделе (и всего, что ещё не пережили).
Мои будущие родственники не были довольны традиционным субботним торжеством.
Нет, нет. Этого было недостаточно для Бриггс и Мэриэль Эстор-Хоторн.
Это должно быть недельное торжество. Ужины. Вечеринки. Репетиции. Всё это ведёт к завтрашней многомиллионной свадьбе и приводит к удовлетворительному выводу со званым полдником воскресным утром с избранными гостями, наблюдающими за нами, открывающими подарки и изображающими чрезмерный восторг.
Я всегда ненавидела быть в центре внимания, именно поэтому не могу перестать думать, боюсь ли я ближайших нескольких дней, потому что буду в центре внимания, или мой страх как-то связан с тем фактом, что я становлюсь частью одной из богатейших семей в Америке, и в момент, когда моя фамилия изменится с Перетти на Хоторн, моя жизнь больше никогда не будет прежней.
Бармен меняет мой пустой бокал на полный и подталкивает его ближе.
— Спасибо. — Я слегка киваю ему, прежде чем сделать глоток. Этот более крепкий. Я не знаю его имени, но он понимает меня, и я ценю его за это.
Две стопки спустя, мужчина в серых брюках и кремовом кашемировом свитере заполняет моё периферийное зрение. Я бросаю взгляд, молясь, что это незнакомец, а не свадебный гость, и выдыхаю слегка облегченно, когда точеные черты лица великолепного джентльмена не выглядят знакомо. Впрочем, семьсот человек придёт на эту свадьбу, пятьсот пятьдесят из них гости жениха. Он вполне мог быть гостем, и я бы даже не знала этого.
— Бульвардье4, — незнакомец заказывает напиток, который оказывается точно таким же, которым в данный момент наслаждаюсь я.
Каковы шансы?
— Близнецы, — говорю я.
Он поворачивается ко мне, темные брови нахмурены. Встретившись с ним лицом к лицу, я понимаю, что он ещё великолепнее, чем я думала - не то, чтобы мне нужно замечать такие вещи - но любой, хоть с одной извилиной, согласится со мной в этом. С этими широкими плечами, растягивающими ткань его свитера, этим идеальным прямым носом и этими не слишком тонкими, не слишком полными губами. Не говоря уже об этих тёмных густых, роскошных ресницах, вкупе с его густыми черными как смоль волосами.
На секунду, я упускаю связь с реальностью и теряюсь в его желто-зеленом взгляде, а затем выбрасываю из головы. Он ничто иное, как отвлечение, перерыв от мыслей и сомнений, которые крутились в моей голове, и о которых я размышляла всю неделю.
— Простите? — спрашивает он.
Я поднимаю напиток.
— Бульвардье.
Впервые, когда я пила Бульвардье, то сидела в каком-то темном холле в нижнем Манхэттене, ожидая встречи с каким-то парнем, которого я заприметила в приложении. Парень появился с другом–сводником, и этот сводник приглянулся мне, предлагая свой номер в конце вечера (с благословения друга). Завтра в два часа дня я выйду замуж за этого сводника.
Бармен ставит напиток мужчины перед поразительным незнакомцем, который передает ему двадцатку. Это случайное наблюдение, но напиток хорошо смотрится в его руках, как будто это тщательно спланированный аксессуар. Квадратный стакан. Темный янтарный коктейль, строгий и элегантный.