– Не знаю, не знаю, – отозвалась Джо. Последние полчаса она изучала досье Трента. – В его записях нет ничего, что указывало бы на мастера манипуляции. Он во всем сознался на первом же допросе. Судья даже похвалила его за прямоту и чистосердечие в своей заключительной речи.

– Да хранит Господь добропорядочных педофилов, – сказал Димитриу, невесело рассмеявшись.

Джо заметила, что Кэррика передернуло.

– Думаешь, это не он? – обратился он к ней.

Джо пожала плечами:

– Раньше он действовал спонтанно.

– В тех случаях, о которых мы знаем, – заметил Димитриу.

– У всех происшествий одна схема, – не отступалась Джо. – Мальчики хорошо знали его, доверяли ему. Это каждый раз происходило на выезде – в турпоходах, лагерях выходного дня. И все жертвы были значительно младше Найла.

– И что? – спросил Димитриу. – Прошли годы. Возможно, его вкусы изменились. Дайте ему еще двадцать лет, и они окажутся в рамках закона.

Кэррик искоса глянул на него:

– Как у нас дела с поиском остальных садовых работников, Дими?

Димитриу, видимо, понял намек и вышел в допросную.

– Он бывает резковат в таких вопросах, – пробормотал Кэррик.

– Возможно, он прав, – сказала Джо. – Просто у меня не складывается эта картинка. Провернуть такое мог только человек, извините, со стальными яйцами, и это никак не Алан Трент, каким я его вижу. Он замешан, но…

– …возможно, действовал не один, – договорил за нее Кэррик.

– Этого нельзя исключать, верно?

Констебль просунула в дверь голову и крикнула Кэррику:

– Сержант, мы получили данные автоматического распознавания номерных знаков. По пятнице ничего, но есть кое-что за двенадцать дней до этого, на A40.

Они вывели результаты на экран. Система АРНЗ работала уже несколько лет и постоянно расширялась. Две камеры, находившиеся в шести километрах друг от друга, засекли, как почти за две недели до похищения «кавалер» двигался на запад по Северному объездному шоссе A40 и через три часа возвращался тем же маршрутом.

– Ездил к кому-то? – предположила Джо.