– Удаление матки – серьезная операция, поэтому вы останетесь в больнице, по крайней мере, несколько дней. Полное восстановление обычно проходит за шесть – восемь недель. Завтра мы начнем сеансы физиотерапии и будем постепенно увеличивать их продолжительность. Сейчас у вас живот болит?

Хлоя поморщилась и кивнула.

Доктор Бродер поманил угрюмого доктора Ройбенса, затем сдвинул занавеску на кровати так, чтобы Майкл не мог видеть происходящее, и поднял простыню. Хлоя заметила белые бинты, опоясывающие ее живот и грудь. Доктор Ройбенс осторожно пальпировал живот, но ее все равно пронизывала боль.

Ройбенс кивнул, но не Хлое, а доктору Бродеру.

– Припухлости нормальные. Швы кажутся хорошими, – сказал он.

Доктор Бродер кивнул в ответ и затем улыбнулся Хлое:

– Я скажу сестре, чтобы вколола вам морфий. Так вам будет легче. – Он опустил простыню на место и снова переступил с ноги на ногу. – В коридоре ждут полицейские, которые хотели бы поговорить с вами. Вы готовы?

Хлоя колебалась какое-то время, затем кивнула.

– Тогда я приглашу их. – Бродер раздвинул занавеску. Очевидно, почувствовав облегчение после окончания разговора, доктора устремились к двери. У самого выхода доктор Бродер остановился. – На вашу долю выпало ужасное испытание, Хлоя. Мы все молимся за вас. – Затем он мягко улыбнулся и вышел.

Жертва сексуального насилия. Удаление матки. Не будет детей. Кошмар оказался реальностью. Кривая усмешка Клоуна, его обнаженное тело, зубчатое лезвие – все это промелькнуло у нее в сознании. Этот человек все о ней знал. Он знал ее прозвище. Знал ее любимый ресторан. Он знал, что она пропустила занятия в спортзале, и сказал, что постоянно наблюдает за ней.

«Не беспокойся, Хлоя. Я всегда буду рядом. Наблюдать. Ждать».

Она закрыла глаза и вспомнила нож, вспомнила боль, пронзившую ее, когда Клоун нанес ей первую рану. Теперь к ней приблизился Майкл и взял ее руку в свою.

– Все будет в порядке, Хлоя. Я здесь, я с тобой. – Он говорил мягким тоном. Она открыла глаза и заметила, что Майкл смотрит не на нее, а куда-то за нее, словно на какое-то пятно на стене. – Я разговаривал с твоей мамой. Твои родители сейчас на пути сюда. Они приедут вечером. – Он медленно выдохнул. – Очень жаль, что ты не позволила мне вчера остаться у тебя. Мне очень жаль, что я не остался. Я бы убил этого больного негодяя. Я бы... – Он закусил губу и окинул взглядом очертания ее тела под белыми крахмальными больничными простынями. – Боже, что он наделал... этот проклятый извращенец... – Майкл замолчал, его руки сжались в кулаки, и он отвернулся к окну.

«Очень жаль, что ты не позволила мне вчера остаться у тебя».

Их прервал слабый стук в дверь, и она медленно раскрылась. По коридору сновали люди. Наверное, сейчас как раз часы посещений. В палату вошла невысокая женщина с жесткими курчавыми рыжими волосами, в вышедшем из моды красно-черном брючном костюме. На ней не было косметики, если не считать крем-пудры, нанесенной под глазами, чтобы скрыть темные круги. Если бы не многочисленные морщины, Хлоя дала бы ей лет тридцать пять. За женщиной в палату вошел мужчина постарше в дешевом синем костюме. Он был выше спутницы по крайней мере на фут. Выглядел мужчина так, словно ему скоро выходить на пенсию. Редкие белые волосы были зачесаны набок, чтобы скрыть лысину. От него пахло табаком. Они оба выглядели усталыми и вместе смотрелись странно, чем-то напоминая сосиску в тесте и гамбургер.

– Добрый день, Хлоя. Я детектив Эми Харрисон. Работаю в отделе, занимающемся расследованием преступлений на сексуальной почве, в Куинсе. Это мой партнер, детектив Бенни Сеарс. Я знаю, что сейчас вам тяжело, но нам необходимо задать несколько вопросов о том, что случилось прошлой ночью, пока это не стерлось у вас из памяти.

Детектив Харрисон посмотрела на Майкла, который все еще стоял у окна. Последовала пауза.

Майкл прошел вперед и протянул руку.

– Меня зовут Майкл Декер. Я парень Хлои.

Детектив Харрисон пожала ему руку и кивнула, затем обратилась к Хлое: