Он в ярости.

Я открываю рот, чтобы заговорить, но он останавливает меня.

- Пятнадцать дней, Лилли, - выплевывает он. - Ты знала, что я уеду на пятнадцать дней. Ты знала, что сегодня я приезжаю. Ты знала..., - он подчеркивает каждое слово. - Что. Всегда. Нужно. Быть. Готовой.

- Джереми.

- ЗАМОЛЧИ! - кричит он.

Он делает глубокий вдох, чтобы взять себя в руки, дергая за лацканы пиджака. Я вижу, как вена пульсирует на его шее.

Когда он продолжает, его голос мягкий, холодный и не сулит ничего хорошего.

- Ты знала, что от тебя ждут, основываясь на пункты в твоем контракте, - говорит он. - Пренебрежение ими влечет за собой наказание, Лилли. И сегодня ты с треском провалилась.

Я намереваюсь встать и защитить себя, но он тычет в меня пальцем и говорит:

- Сиди, Лилли. Не смей двигаться. Ты не сможешь ходить куда-либо долгое время.

У меня перехватывает дыхание. Когда он говорил это...его глаза были прикованы к ошейнику.

Может он имел в виду...?

- О, да, - говорит он с холодной ухмылкой на лице. - И ты знаешь почему.

Дрожащей рукой я прикасаюсь к черному пластиковому кольцу. Он кивает.

- Я уже два часа, как дома, Лилли, - говорит он мне мягким голосом. - Два часа я ждал тебя. Два. Чертовых. Часа.

Я вздрагиваю от каждого слова.

- Ты что думала, раз я уехал, правила станут менее жесткими? Ты что думала, раз я уехал, не нужно беспокоиться о своих обязанностях? Так?

- Джереми, прости, - начинаю я. - Я...

- Замолчи.

Он отворачивается.