Среди пленных был еще один персонаж, особенно интересный мне потому, что на нем не было ни царапины, если не считать ободранной скулы и резаной прорехи в штанах.

— Этого сюда, — распорядился я.

Парня подвели. Руки у него были связаны, а рожа наглая-наглая.

— Как тебя зовут? — поинтересовался я.

— Лейф Весельчак! — И осклабился, демонстрируя, что прозвище получил не зря. Зубы у него тоже были в комплекте.

— Скажи мне, Лейф, почему ты не ранен? — задал я следующий вопрос.

Пройти без единой царапины такую мясорубку, особенно если ты — на стороне проигравших, это почти невозможно.

— Я — берсерк! — ухмыльнулся норег.

— Не надо мне врать, — строго произнес я. — Или раны у тебя появятся.

— Пытай меня — и ты услышишь мой смех! — пообещал этот авантюрист.

Ей-богу, он мне уже нравился.

— У меня неподходящее настроение для пыток, — сказал я. — Если ты не хочешь со мной говорить, тебя убьют…

— Я не боюсь смерти! Даже без меча в руке Один возьмет меня в Валхаллу!

Какая, однако, уверенность.

— Но только не в том случае, если тебе отрежут голову и привяжут ее к твоей заднице![24]

Эту тему мне Ивар подсказал. Я слышал, что он так обошелся с одним из своих врагов, которого не смог взять живым.

Проняло.

— Моя кожа чиста, потому что я лучший в пляске жнецов Одина!

О, как поэтично.

— Это так? — спросил я Гримара.