Книги
Войсковая разведка Красной Армии и вермахта
Легко сказать, да трудно сделать. Справедливость этой пословицы подтвердила своим примером 8 А генерала Старикова. В 1941 г. она входила в состав Ленинградского фронта, но в январе 1942 г. полевое управление армии и часть ее соединений пересекли Ладожское озеро и вошли в состав Волховского фронта, заняв оборону на рубеже Липка — Вороново — Лодва. К началу лета ее части находились на этом же участке фронта.
Начальник штаба 8 А Кокорев Петр Иванович
На упомянутый приказ Хозина Стариков 23 июня 1942 г. отреагировал своим приказом. В нем командарм отметил, что передний край обороны 8 А охраняется плохо, в результате враг проникает в расположение частей и даже штабов, наносит им ущерб, захватывая в плен бойцов и командиров. Этим же пользуются и перебежчики на немецкую сторону:
Стариков велел командирам соединений проверить службы боевого охранения, караулов и наблюдения, чтобы исключить возможность проникновения врага в расположение частей, и донести о результатах проверки через
три дня. Неизвестно, что доложил командир 286 сд полковник Абакумов, но 30 июня его штаб сообщил в шта-арм о неприятном инциденте. В ночь с 29 на 30 июня немецкая РГ напала на позиции 998 сп и захватила в плен красноармейца Боева. Его пленение получило резонанс, повлекший за собой расследование со стороны командования 8 А.
В этой истории первоисточником с советской стороны является оперативная сводка штаба 998 сп за № 261, отправленная в штадив в полдень 30 июня. В ней начштаба 998 сп докладывал, что в 2 часа ночи немцы начали обстреливать позиции 1 сб и выпустили до 300 снарядов и мин. После переноса огня на фланги противник предпринял силовую разведку силами 35–40 человек на левом фланге 1 взвода 2 ср того же батальона. В это время немецкие орудия били прямой наводкой по ДЗОТу со станковым пулеметом, причем сооружение пострадало, а пулемет — нет. Его расчет был ранен осколками снаряда и выведен из строя. Одновременно был поврежден другой ДЗОТ, который атаковала немецкая разведка. Поднятый по тревоге личный состав 2 ср сразу занял свои места в окопах, а дальше произошло следующее:
Командир 286 сд Абакумов Дмитрий Львович
В тот же день штаб 286 сд отправил в штаб 8 А два донесения. В них полковник Абакумов на основе данных штаба 998 сп описал нападение и доложил, что для выяснения подробностей на место происшествия выехали командиры и политработники штадива. Любопытно, что комдив донес о случившемся в штаарм с большим запозданием, о чем свидетельствует приказ штаба 286 сд № 1640 от 1 июля:
Беспокойство штаба 286 сд по этому поводу было обоснованным, так как уже 2 июля штаб 8 А издал приказ о непредставлении в срок боевых донесений, в котором объявил выговор начштабу 286 сд подполковнику Алексееву и военкому штаба Носкову.
Но вернемся к судьбе красноармейца Абрама Боева. Посмотрим, как штаб 286 сд вел расследование обстоятельств его пленения и как на результат расследования отреагировало командование 8 А.
Расследованием инцидента занимался первый помощник 1 отделения штаба 286 сд старший лейтенант Смелков. Опросив очевидцев, он выяснил, что стоявший на посту Боев в 2:10 заметил приближение вражеской разведки на расстоянии 75-100 м. В момент ее броска в траншею боец закричал: «Немцы — бей сволочей», — и начал стрелять. Вместе с ним открыл огонь боец Смирнов. По данным комвзвода Кузьмина, после первогоже выстрела упал один из немцев. После выстрелов Боева и Смирнова открыл огонь и станковый пулемет ДЗОТа на левом фланге 1-го взвода.