Впрочем, читатели сразу обратят внимание на разницу в указании состояния этих танков у немецкой и советской сторон. Последняя утверждала, что танки были захвачены в исправном состоянии и на одном из них разведчики вернулись с задания. Подтверждением этого факта может служить справка о трофеях и потерях противника с 12 по 31 июля 1943 г., составленная штабом 11 гв. А. В справке указано, что за этот период армия захватила 50 исправных танков.

Несмотря на то что штаб 5 тд в списке потерь подробно указал судьбу каждой машины, его данные могут быть неточны, ведь первые четыре дня советского наступления обернулись для этой дивизии настоящим адом и хаосом. Вот что рассказывал на допросе пленный танкист 6 роты 31 тп унтер-офицер Курт Писколь:

«Когда русские прорвали оборону севернее Орла, 5-я танковая дивизия была спешно переброшена в тот район с целью остановить наступление Красной Армии. На рассвете 13 июля при подходе к исходному рубежу для атаки русская артиллерия обрушила на нас уничтожающий огонь и за полчаса подожгла 16 танков. Оставался единственный путь к спасению — сложить оружие. Наш экипаж выбрался из подбитой машины и сдался подоспевшей русской пехоте»[164].

Вероятнее всего, описывая судьбу каждого безвозвратно потерянного танка, штабисты 5 тд могли указать точно лишь район потери машины, а приведшие к потере причины обозначены предположительно. Кроме того, непосредственный командир подразделения «панцеров», захваченных разведчиками, мог умолчать в докладе о слупившемся, чтобы избежать наказания со стороны своего начальства. Ведь одно дело — гибель танков в бою, и совсем другое — их захват вражеской разведкой.

Стоит обратить внимание и на детализацию типов немецких танков, которая указана в наградном листе Анатолия Коптева. Согласно документу, разведчики взяли три танка T-IV, один Т-III и самоходку. Но если упоминание «четверок» вопросов не вызывает, то «тройка» и самоходка требуют пояснения. Последняя вполне могла быть самоходным орудием «Мардер», стоявшим на вооружении 53 дивизиона истребителей танков. А вот захват 33 гв. орр «тройки» вызывает вопросы.

Согласно документам 5 тд, в составе ее танкового полка было девять «троек» — командирских танков. Однако во время июльских боев из них была потеряна лишь одна машина, но не в том месте и не в то время:

«Командирская машина Sd.Kfz.266

Корпус № 70048 вост. Старицы артиллерийским попаданием уничтожен и сожжен. Находится на территории противника»[165].

Но нужно отметить любопытный факт: в 5 тд «троек» оказалось куда больше. Штаб дивизии в оперативных документах и даже в общем списке потерь бронетехники за июль 1943 г. именовал танки с короткой пушкой 7,5-ст KwK 37 L/24 «четверками». Оказалось, что в этом случае немцы занимались самообманом. В индивидуальном списке потерь танков 5 тд за июль 1943 г. все одиннадцать подбитых «панцеров» с «курцами» названы «тройками». Подтверждением тому служат и упомянутые в нем персональные заводские номера танков, означавшие, что все потерянные в июле 1943 г. танки с короткой пушкой принадлежали к типу Pz.Kpfw.lll Ausf.N, в большинстве своем произведенных на заводе MNN (Maschinenfabrik Niedersachsen-Hannover).

Таким образом, можно констатировать, что среди трофеев разведчиков Шишкина действительно могла быть одна «тройка», что подтверждает наградной лист Коптева. Впрочем, их могло быть и две, но одну из захваченных «троек» ошибочно записали «четверкой». Ошибки с идентификацией вражеской техники в наградных листах встречались сплошь и рядом. Например, в представлении на ордена разведчиков Закревского командир 24 разведбата захваченный ими Т-III назвал «пантерой». Неудивительно встретить такую же ошибку и в наградных комроты Коптева и его подчиненных, имевших отношение к захвату танков 5 тд. Вероятнее всего, разведчики 33 гв. орр захватили два Т-III, два T-IV и «Мардер», но проверить эту версию другими советскими документами пока не удалось.

Кто захватил «панцеры»?

Подводя итоги этой истории, отметим, что факт захвата пяти единиц немецкой бронетехники разведчиками 31 гв. сд реален. Согласно описанию поиска, сделанному полковником Суриным, разведгруппа взяла их в бою, уничтожив экипажи, а затем уехала в свое расположение на трофейном танке. Оставшиеся четыре машины были обнаружены 15 июля во время наступления частей 31 гв. сд на Холмищи. Найденные в них документы позволили установить принадлежность трофеев 31 тп 5 тд вермахта.

Но кем же были эти шесть разведчиков?

Увы, удалось установить фамилии лишь двух героев. РП командовал гвардии младший лейтенант Дмитрий Кузьмич Шишкин. К тому моменту он уже более полугода являлся командиром взвода 33 гв. орр и имел награду — орден Красной Звезды. Другим участником захвата танков был гвардии старший сержант Василий Степанович Сметанин — опытнейший разведчик, ранее награжденный медалью «За отвагу» и двумя орденами Красной Звезды.

Именно Сметанин сыграл ключевую роль в угоне танка — он был «шофером», пригнавшим «панцер» в расположение 31 гв. сд. Хотя старший сержант служил в пехоте, он имел опыт обращения с гусеничной техникой еще на гражданке, когда работал трактористом. Благодаря этому Сметанин смог временно побыть в роли механика-водителя, прокатив своего командира и боевых товарищей на немецком танке.

Офицеры и красноармейцы у танка Pz.Kpfw.IV Ausf.H из (предположительно) 5 танковой дивизии вермахта, захваченного на Курской дуге под Орлом. Эта машина могла быть одним из трофеев разведчиков Шишкина из 31 гв. сд

Отметим и упомянутого командира 33 гв. орр Анатолия Коптева. Лично в поиске он не участвовал, однако ответственность за подготовку и осуществление разведакции лежала на нем. Благодаря правильно поставленной задаче его разведчики показали блестящий результат, добыв нужные сведения и взяв богатые трофеи.

Командование 11 гв. А по достоинству оценило подвиг троих разведчиков. 7 сентября 1943 г. приказом по армии ее командующий генерал-лейтенант И. X. Баграмян наградил Коптева орденом Отечественной войны I степени, а Шишкина и Сметанина — орденами Красного Знамени. Правда, получить награду довелось лишь Сметанину. Оба офицера-разведчика до выхода приказа не дожили: Шишкин и Коптев практически одновременно погибли в середине августа 1943 г. в бою за город Карачев.

К сожалению, успех разведчиков 33 гв. орр не получил широкой огласки. В отличие от Закревского, подвиг Шишкина и его бойцов не попал ни на страницы советских газет, ни в сводки Совинформбюро. Однако благодаря Генштабу о нем узнали все разведчики Красной Армии. Сделав его примером в наставлении разведорганам, РУ ГШ КА подчеркнуло уникальность случившегося 15 июля 1943 г.