Впрочем, не только у меня дела не клеились. Соф с нами так и не связался, и это волновало Барда намного сильнее, чем мои потуги над куском гранита. Я буквально кожей чувствовал, как нарастает нервное напряжение Энжи и как она мечется между гневом и непониманием — а иногда и страхом. То, что Соф ее услышал, она была уверена на сто процентов, как и уверена в том, что причины молчания Мудреца далеко не радужны и сулят нам неприятности.

— А если он вообще не ответит, не явится, что тогда? — спросил я, подводя коня к небольшой сторожке у дороги.

Крепостных стен у Апахабаса не было, цитадель высилась только на месте старого города. Да и не имели смысла круговые фортификации в случае такого населенного пункта.

— Без понятия, — дернула плечом Энжи, — останусь смертной.

— Я так понимаю, это тебе не в новинку, да? — закинул я удочку.

Глаза девушки нехорошо сузились. До нее наконец-то дошло, что она сболтнула лишнего.

— И кем же ты была? Бардом Энжи?

— Именно, бардом Энжи. Вообще, у нас был дуэт, я пела, он играл, — хмуро ответила Седьмая.

— И что потом?

— А как заканчивается любая жизнь? Я умерла, а потом осознала себя… Уже Бардом, — ответила она.

— И давно?

— А это имеет значение?

— Хочу понять, насколько ты стара, вот и все, — легкомысленно ответил я.

— Двенадцать тысяч лет, — через некоторое время ответила Энжи. — Примерно столько прошло. Плюс-минус лет пятьсот.

Я только мысленно присвистнул.

— И уже тогда были барды и вообще, культура пения?

— А с чего им не быть?

— Ну, у меня дома за этот срок люди прошли путь от жизни в пещерах и освоения огня до… Ну ты сама в курсе, большинство магов, да и богов Таллерии скорее удавятся, чем повторят хоть десятую часть тех достижений.

Тут я был абсолютно прав. Большинство технологий моего родного мира были просто недоступны для Таллерии, даже при наличии магии и богов.

— Тут время течет иначе, — ответила Энжи, пропуская очередную телегу, — были конечно времена…