Третья книга цикла "Третий Завет".
Конец 13-ого века от Рождества Христова. То, о чём веками мечтали люди свершилось — Бог вновь обратил свой пристальный взор на наш мир. Но ликовать рано, ибо сказано: "не мир пришёл Я принести, но меч". И прежде, чем противостоять Злу, находящемуся извне, надлежит победить его внутри себя, а затем — повсюду на Земле.
Война за мир
Глава 1. Набег
Глава 1. Набег
Я въехал на пригорок, недовольно сощурился против солнца и всмотрелся в указанную разведчиком сторону. Действительно, вдали, примерно в паре лиг
Уставшие за день люди молча ожидали моего решения. Смешавшаяся с потом пыль превратила их лица в застывшие маски. Да я и сам сейчас выгляжу не лучше. Пересохшая губа неприятно ныла, угрожая треснуть, и говорить не хотелось. Отстранённо подумал, что когда треснет, надо будет исцеление применить. Впрочем, мы доедем до города раньше, чем неудобства станут действительно ощутимыми.
С сомнением и лёгким сожалением тряхнул головой и дёрнул поводья, понукая остановившегося коня продолжить движение. Опытным воинам приказы были не нужны, и копыта их коней вновь медленно зацокали за моей спиной.
Что бы ни происходило впереди, оно успеет закончиться до того, как мы доберемся до селения.
В Леванте и Святой Земле леса мало, и дерево стоит дорого. Поэтому дома строят из камня. Обычно из известняка, а в случае бедноты — так и вовсе из необожженного кирпича. Выходы мрамора или базальта есть далеко не везде, так что Маргату в этом плане повезло — его стены выложены из твёрдого камня. Хаваби — поселение, оставшееся за нашими спинами, куда мы не стали заезжать, тоже сложено из камня, но это бывшая крепость, руины которой потихоньку растаскиваются на строительство домов. Когда-то ею владели ассасины. Возможно, они и сейчас её населяют, я не стал спрашивать. К слову, они тоже мои подданные. Недалеко отсюда расположена ещё одна их заброшенная крепость, но как мне рассказывали, она расположена вообще в пещере. И там тоже кто-то живёт.
Дома этого селения были сложены из серого известняка, уложенного в глиняный раствор. Их крыши, разумеется, прогорели, но сами стены — устояли. Руины дома, у которого я остановил коня, ещё дымились, а рухнувшие брёвна, поддерживавшие кровлю, дышали жаром. Вытащенное из-под них тело, похоже, было распято на рухнувших вовнутрь воротах. Огонь не успел серьёзно потрудиться над останками, но вспоротый живот, с вывалившимися сизыми кишками, срезанные уши и нос свидетельствовали, что смерть этого мужчины не была лёгкой. Я попытался мысленно прикинуть, от чего он умер раньше — от огня, дыма или ран, но не пришёл к определённому выводу. Можно было бы поворошить тело и разобраться, но смысла в этом не было.
Деловито снующие воины моего копья прокричали, что живых не осталось, а я мысленно отметил малое количество трупов. Крестьяне успели вовремя заметить угрозу и сбежать или толком не сопротивлялись? Скотина угнана, но это могли сделать и разбойники. В пыли валяются окровавленные перья, на утоптанной земле следы трапезы. Ощипали пойманных куриц, поджарили и перекусили рядом с распятым, наслаждаясь его мучениями? Скорее всего.
Великий рыцарский орден Меча святого Иакова Компостельского, в котором я до недавних пор состоял послушником, а формально и сейчас состою, неспроста носит такое название. Меня учили, что чем больше сарацинской крови ты пролил, тем ревностней послужил Богу. И надо сказать, подобные сцены здорово укрепляют такое отношение. А понимание, что мы сами подчас вели себя ничуть не лучше, посетило меня лишь недавно. Означает ли это, что сейчас я готов простить тех, кто творит гнусности? Нет, конечно.
— Что скажешь?
Успевший вернуться в седло разведчик, склонился в лёгком поклоне, не сходя с коня, и ответил на арабском: