— Уламр?

Саша энергично помотал головой из стороны в сторону:

— Нет! Мы, — похожим жестом обведя детей, — люди! Лю-ди!

— Рюди, — повторил вождь.

Похоже, звук «л» ему, слово японцу, давался с трудом. Но «уламр» он произносил чисто, через «л».

Кто такие эти уламры?

Алина едва не хлопнула себя по лбу. Ну, конечно! «Борьба за огонь»! Первобытные люди из той старой растрёпанной книжки, что ещё в собственном детстве украл из библиотеки её папка. По собственному его рассказу. А теперь он-де замаливает грех, время от времени отдавая в ту же библиотеку постоянно накапливающиеся дома прочитанные книги.

Только там уламры были хорошие — там так «наши» назывались, племя людей. А здесь, очевидно, это плохие. Или злые духи, или злые люди.

Надо же! Бывают разве такие совпадения? Книжка — и настоящая первобытная пещера с настоящими первобытными людьми!

Или? В душе девочки снова проснулись давние подозрения. Или они всё же из-за этого камня летают по неким книжным мирам? Которые существуют лишь в их воображении? Что-то слышала она по телевизору, что австралийские аборигены верят в «Страну Сновидений». Откуда все якобы появляются и куда уходят после смерти. Может, аборигены не так уж далеки от истины? Они ж тоже первобытные, они ещё всякими позднейшими верованиями и религиями не пришлёпнуты… И вот оказалось, что есть такая страна на самом деле, а они втроём в неё каким-то образом попали. А теперь раз — и надо проснуться!

Но она вспомнила кровь, пульсирующую из ран Антона, и подавила в себе эту мысль. Сновидения сновидениями, но раны были настоящими. Голод был настоящий. Колкая трава под ногами была настоящей. И ящеры… Как срывались капли воды с тех зверюг, в море, — это было слишком как во сне, чтобы быть как во сне…

Но всё же она решила попозже, если будет минутка, поделиться этими соображениями с Сашей. Если и у него есть ощущение сна, то…

Ну и что?

Ой, непонятно всё как…

Этот «урок иностранного» произошёл после двух важных событий.

Первое — уже описанный «ужин». После которого в животах у ребят стало тепло и уютно. И второе — признание новыми знакомыми «прав и полномочий» троицы.

Собственно, еда и была таким признанием: Алина где-то читала, что для раннеисторических обществ гостеприимство было не свойством доброты душевной и не признаком сострадания или благожелательности. Вкусить совместно пищу означало стать — пусть и на время — членами одного рода, одного племени. Стать своими, проще говоря. А свои не выдадут, не нанесут удар в спину, не убьют, наконец, если это покажется выгодным.

Так что, в общем, Сашка, видать, большое уважение внушил своим рассказом, коли вождь первобытных решил таким вот образом обеспечить лояльность пришельцев.

Ещё больше это подчеркнула последовавшая затем сцена. Выглядела она очень ритуально, да, похоже, такой и была.

После еды предводитель первобытных встал и обратился к Саше. Теперь, после того как схлынуло напряжение первым минут знакомства, речь его уже не казалась набором одних горловых согласных. Конечно, она не стала плавной и гладкой. И ни один вменяемый человек, не сравнил бы её с песнею. Но какая-то ритмика в словах мужика была. И звуки сейчас как-то странно напоминали звуки природы. Было и вот это самое «грр-грх», словно перекатывание камней, и шипение, как звук дождя, и присвист, похожий на птичий.