— Они чего — партизаны? С чего бы им побояться за нами тоже на равнину потрюхать?

Сашка вновь задумался.

— Да, — проговорил он, наконец. — И от камня удаляться не стоило бы. До сих пор нам везло, но если мы его хотя бы завтра не найдём, нам крышка.

Да, уйти с этого места почти наверняка значило больше никогда не вырваться из этого мира. Они и так закружились в хороводе всех этих битв, погонь и охот, и, пожалуй, уже трудно будет отыскать камень. А если убраться от места потери ещё дальше, то был риск больше уже не найти его никогда. И местность дикая, незнакомая, можно заблудиться, и живность здешняя вряд ли позволит спокойно ориентироваться и искать потерю. Вон как их гоняли — а ведь их именно гоняли, это можно было признать честно…

— У меня идея, — вдруг пришло Алине озарение. — Костёр!

Мальчишки с недоумением посмотрели на неё.

— Все звери боятся огня, — быстро заговорила девочка. — Ящеры там, крокодилы тупые, «крокозяблики» всякие, — она не могла удержаться, чтобы вновь не хихикнуть, — они всё равно должны бояться огня! Это же инстинкт! Он и будет нам главной защитой! Мы должны развести такой громадный костёр или… — она запнулась, потом продолжила, — или даже несколько, чтобы оградить нашу стоянку… Тогда если кто и полезет, то повернёт назад.

У Сашки просветлело лицо.

— Да, — с восторгом подхватил он мысль девочки. — И головни надо разжечь такие большие, чтобы, если кто всё равно бросится, то ему… Ему, как в «Затерянном мире», — горящий огонь в морду, чтобы навсегда запомнил!

Подумав, на этом решили и остановиться. Конечно, и в таком плане была своя опасность — наоборот, привлекать к себе излишнее внимание. Но разве они хоть один час здесь находились вне угрозы?

Но придумать оказалось легче, чем сделать. Лес был довольно сырой. И потому всё то, что лежало на земле — что в нормальном мире называлось валежником, — здесь находилось в сгнившем или полусгнившем состоянии. А найти что-либо сухое надо было до ночи — не только из-за темноты, но и из-за того, что в ночи быстро отсыреет и то пока сухое, что можно использовать для разжигания костра. И для больших головней нужны были прежде всего большие ветки. А откуда их взять? Не ножичком же Антошкиным, перочисткой этой, пилить! Хоть там и есть пилка — но не для этих деревьев!

Зато в одном им повезло сильно. Перемещаясь — точнее, из-за Антоновой ноги ковыляя, — в глубь леса и левее, чтобы срезать путь к тому месту, где они оказались впервые, ребята наткнулись на заросли каких-то растений, похожих на бамбук. И прошли было стороной, потому как сквозь такие дебри из жёстких, часто растущих прямых стволов протиснуться было положительно невозможно.

Но тут Саша хлопнул себя по лбу. Была у него такая привычка.

— Антоха, мы дураки! — воскликнул он. — Вот же готовое оружие!

И он указал рукой на бамбук. Был ли это тот самый, который они знали по своему времени, существовал ли он уже во времена динозавров, никто из троих не ведал — ни много читавший Антон, ни почти отличница Алина, ни тем более безалаберный Сашка. Может, это был какой-то предок знакомого растения. Неважно. Если что-то выглядит, как бамбук, гнётся, как бамбук, то, скорее всего, его моно использовать как бамбук. А как он называется на языке их школьной биологички — совершенно всё равно.

Антон сообразил тут же:

— Бамбуковые дубинки!

— Точно! — аж вскрикнул Гуся победоносно. — Давай свой нож, мы его сейчас пилочкой надрежем! И будет у нас хоть какое-то оружие. Лёгкое и прочное. От тираннозаврика, может, и не поможет. Ну да, не поможет, — вздохнув, реалистично признал Саша. — Но от всякой мелкой швали — вполне!

Трудясь над бамбуком неудобной — маленькая всё же! — пилочкой, он и при этом не терял настроения, как обычно при тяжёлой работе, а даже весело напевал:

— Пустили в действие дубинки из бамбука…