— Как ты? — спросила она первой, ощупывая меня. Словно хотела убедиться, что я цел и невредим.

— Жив, как видишь. Справляетесь тут?

— Куда мы денемся, — слегка нервно усмехнулась она. — Судя по тому, что отец ушёл к соседям, — бросила она взгляд в сторону Амона, который как раз выходил на улицу, — Вы что-то придумали?

— Да. Я отправлюсь закрывать Пасти.

— А что с твоей? Получилось?

— Получилось. Но проблему полностью это не решило.

— Думаешь, остальные согласятся?

— Надеюсь, что да.

— А если нет?

— Я всё равно это сделаю, — отвечаю ей, задумавшись над вопросом. — Если есть шанс, что это решит проблему, хотя бы частично, то нужно действовать.

— Отец уже дал добро?

— Пока нет. Прямого разрешения я от него не услышал. Зато Михайлов сразу согласился.

— Что взять с этого медведя, — улыбнулась она горько, — Почему ты, Эдвард? Почему ты опять должен рисковать за всех?

— Такова судьба, — ответил я как мог, заглядывая ей в глаза.

— Тогда прижми меня по крепче и обязательно возвращайся.

Сказано это было так, что в груди что-то дрогнуло и потеплело.

— А ты не спешил, Клоз, — осмотрела меня София, — Пусть мир катится в Пасти, главное не забыть про подружку?

— Никогда не думала, что ты злая, потому что одинокая?

Губы женщины дёрнулись, словно она хотела презрительно скривиться, но сочла, что это выше её достоинства, устраивать со мной перепалки.

C Амалией я пробыл минут пять. Больше нельзя было позволить себе. Хотя, чего уж, хотелось остаться и задержаться здесь. Вышел я как раз к тому моменту, когда главы родов собрались вместе и направлялись в мою сторону. Быстро собрались. Вот что конец света с бюрократией и промедлением делает.