Усадив основателя и руководителя боевой организации на указанный мною стул, коллежский секретарь Кротов, приняв стойку смирно, доложил:

– Господин полковник, сегодня рано утром в порт Дальний прибыл пароход под английским флагом, на котором приплыло сорок восемь пассажиров. Когда они проходили регистрацию в таможне, агент Хасан опознал Савинкова Бориса Викторовича – одного из террористов-эсеров.

– Так точно, господин полковник! По этим усикам и опознал, несмотря на то, что и париком с очками господин Савинков воспользовался, да и паспорт британский имел на имя Чарли Гильберта. Но вот усики свои ему бы лучше поменять надо было.

Я посмотрел на лидера эсеров-боевиков и понял, что меня смущало в его виде с самого начала – длинная шевелюра. Последний раз, когда я его видел, как и на фото, что у нас имелись, тот был с короткой стрижкой и большими залысинами. Прикинув мысленно ещё и очки с роговой оправой на лицо Савинкова, признал, что тоже признал бы его только по его щегольским усикам.

– Пройдя регистрацию, Савинков сдал на временный склад на хранение пять деревянных ящиков размером три фута, на полтора и на полтора фута, а сам направился в город, – продолжил доклад Кротов. – За ним для наружного наблюдения ушёл господин Ли. Я же осмотрел груз. В ящиках оказалось вот это.

С этими словами агент достал из кармана небольшой брусок, завёрнутый в бумагу, на котором было написано «Мыло Pierette». Развернув обёртку, я увидел желто-коричневое вещество, действительно, похожее на кусок мыла.

– Это то, о чём я думаю, Николай Михайлович? – от волнения я обратился к агенту по имени отчеству.

– Так точно, господин полковник! Тротил в чистом виде. Уже проверили.

– И сколько такого груза было у господина Савинкова?

– Около семидесяти пудов будет.

– Не слабо…

Я задумался, прикидывая, что такое количество взрывчатки наш Борис Викторович самостоятельно вряд ли смог бы освоить. Значит, у него здесь есть сообщники, и есть план диверсии и, вернее всего, не одной.

– Задержание Савинкова кто-нибудь видел? – поинтересовался я у Кротова, продолжая анализировать сложившуюся ситуацию.

– Господин полковник, когда выяснилось, что вместо мыла находится тротил, я принял решение о задержании Савинкова. Мы его аккуратно изъяли из номера в гостинице. Портье и швейцар предупреждены и будут молчать. В Порт-Артур привезли в закрытой карете. Выводили с мешком на голове.

– Рановато задержали, господин Кротов, рановато…

– Господин полковник, Ли из наружки слышал, как Савинков при заселении в гостиницу интересовался у портье фотосалоном Нитаки и борделем Жанеты Чарьлз, а они оба арестованы. Я побоялся, что узнав об этом, Савинков перейдёт на нелегальное положение.

– Понятно. Ладно, имеем, то, что имеем. Что же вы, Борис Викторович, мыло такое интересно привезли?! Не расскажите где и с кем хотели его применить?! По старой памяти, так сказать!

– Вы действительно с ним знакомы, господин полковник?! – удивлённо перебил меня Едрихин.

– Господин Савинков друг детства и юности моей супруги. В день, когда я ей делал предложение, она меня познакомила с Борисом Викторовичем. Так что мы знакомы, Алексей Ефимович.

– Как поживает Мария Аркадьевна? Всё ли у неё хорошо? – вежливо и спокойно произнёс задержанный, хотя я краем глаза видел, как он побледнел, увидев и услышав, что его мыло-тол раскрыто.