– Желаете отдохнуть перед дальней и непростой дорогой?

– Если можно, – выдохнул я. – И еще неплохо было бы перед этим помыться и сменить одежду.

– С вами что-то случилось? – Глаза у Тигра удивленно округлились, но потом в них появилась усмешка, особенно после того, как он принюхался. – Кажется, понял. Неужели я так страшен, когда нервничаю?

Я не стал отвечать, а поплелся к дому. Мне не хотелось ничего говорить, и не потому, что было стыдно, просто не осталось сил. Слишком многое случилось в эту ночь: меня хотели убить – до сих пор чувствовал на своей шее лезвие собственного меча, – потом съесть, перед моими глазами все время всплывал этот жуткий полосатый огромный зверь, рычащий и выдирающий чудовищного размера когтями пласты травы.

Видимо, я не такой храбрец, каким себе казался, но мне бы очень хотелось увидеть того, кто вел бы себя смелее, оказавшись на моем месте.

В доме меня сразу отвели в отдельную комнату и заперли там. Тотчас я услышал, как забегали по коридорам люди, услышал их встревоженные крики.

Оно и понятно, час поздний – ночь, а их подняли и заставили работать.

Примерно через час пятеро полуголых мужчин с лоснящимися от пота телами внесли в комнату огромную бронзовую ванну и стали наполнять ее, таская огромные ведра с горячей водой. Минут через десять, когда ванна была заполнена, появилось несколько женщин. Они раздели меня, причем ни одна из служанок даже ни разу не поморщилась от исходившей от меня вони. Когда я сел в ванну, в комнату вошла невысокая миловидная женщина с нежным приятным лицом и принялась меня мыть. Она стала напевать, и мне сразу вспомнился этот голос. Именно эта женщина так беспокоилась в прошлый раз, когда меня вытащили из подвала, и она уже раз мыла меня – я вспомнил ее чуткие руки и нежные движения. Мое естество отвечало недвусмысленной теплотой внизу живота, и мне даже стало в какой-то момент неудобно, когда желание стало невозможно скрыть. Но женщину это не удивило и не взволновало, она отнеслась к случившемуся спокойно. Только голос ее стал немного глуше и чувственнее. Она шепнула:

– Потерпи, твои желания исполнятся, и очень скоро. Просто расслабься и жди. И тогда все, что тебе нужно, обязательно к тебе придет…

Я так и сделал, погрузился в мутную от мыльной пены и моей грязи воду и закрыл глаза, отдавшись этим ласковым рукам и мягким, нежным движениям. Понемногу из меня уходило что-то тревожное. Я вдруг почувствовал себя в такой безопасности, в какой никогда не был со времени своего рождения.

Может, мне всегда не хватало матери, и многие мои проблемы от этого? Я даже всплакнул, притворившись, что мыло попало в глаза, – так мне стало жалко себя. Я был готов целовать эти мокрые, красные от горячей воды и шершавые от тяжелой работы руки – так вдруг стало грустно и хорошо.

Но, к сожалению, все когда-нибудь кончается, закончилось и купание. Я выбрался из ванной и вытерся грубой тканью.

Почти сразу в комнату вошла новая герцогиня. Она сделала короткий жест рукой, и купавшая меня женщина мгновенно исчезла, словно ее здесь никогда и не было. Девушка стояла и смотрела на меня – я отбросил тряпку, которой вытирался, все равно она не могла скрыть моего желания. Герцогиня неохотно произнесла:

– Меня зовут Крина, – и одним движением сбросила с себя одежду, впрочем, и надето на нее было немного – всего лишь золотом расшитое платье, под которым ничего. – Я пришла принести извинения за моего отца. Он поместил тебя в темницу, а потом хотел убить…

С этими словами она подвела меня к кровати, потом одним быстрым движением бросила на нее и оказалась сверху. Дальше почти ничего не помню. Во мне вдруг проснулось такое яростное желание, которое замутило глаза и мысли.

Мне об этом как-то рассказывал отец: когда человек оказывается на грани смерти, то у него идет мощный выплеск любовной энергии, словно тело понимает, что может погибнуть, и пытается наверстать то, на что не хватило прежней жизни.

Девушке в эту ночь досталось немало: она убила своих отца и мать, стала герцогиней, что-то потеряла, а что-то приобрела – наверно, больше горечи и разочарования, чем счастья.

Вот мы и вымещали друг на друге бурлящие в нас чувства, так что получилась скорее любовная битва, в которой было разрешено любое оружие. И я ее проиграл. В этой девушке оказалось столько животной страсти, что мне и не снилось. Впрочем, чему удивляться, она на самом деле была наполовину зверем.

Я очнулся после этой схватки полностью выжатым. Во мне не осталось силы даже на то, чтобы дотянуться до пола, на котором стоял кувшин с водой, – меня мучила жажда. Крина лежала рядом, водрузив на меня руку, а заодно и ногу, и задумчиво глядела в потолок. Почувствовав, что я проснулся, она повернула ко мне свое бледное лицо с тонкими прекрасными чертами, такие я раньше видел только на мраморных статуях у здания городской ратуши.

– Ты возьмешь меня с собой в чужой мир, ключник?