— Шеф, а когда пойдём в метро?

— Да вот, дослушаем эту монументальную песню, и сразу в метро.

— Да её же гоняют по кругу!

— Скоро круг разорвётся.

— Вы так думаете?

— Убеждён. Ты посмотри на это небо, ты посмотри на эти звёзды… Они светили на этом самом месте ещё в те времена, когда по Киеву бродили динозавры. Ты можешь себе это представить?

— Нет. На асфальте они бы сдохли с голода.

— Ты прав, ты прав… Культура урбанизма движется по трупам в прямом смысле. Когда-то наступит момент, когда заасфальтируют последний клочок земли. Когда-то наступит…

— Тогда придёт Судный день, — сказал Скорцени.

— Да? Ты веришь в такую сказку?

— Шеф, не трогайте мои религиозные чувства.

— Хорошо, Скорцени. Не буду. Но только Судный день, на мой взгляд, уже настал. Но вслух такое не скажет никто.

— Скажут.

— И кто-же?

— Последователи Люцифера к этому призывают. Поскольку они дуалистического мировоззрения, то, по их мнению, добра в мире настолько много, что от него всё зло и происходит.

— Мда… Последователи Люцифера? Я уверен, подобные мыслители не держали в руках оружие и под пули не ныряли.

— Нет, ты посмотри, как прекрасен Киев звёздной ночью перед бурей! А! Скорцени! Ты чувствуешь энергетику всех великих людей всегда находящихся здесь вне времени и пространства? Ты чувствуешь? Я — да!!! Мы стоим на площади Независимости и вроде бы нас только двое. Нет, Скорцени. Это не так.

— Не так, шеф. Не так. Идёмте.

Взгляд Муссолини упал на стоявшую вдали, на берегу Днепра, гигантскую статую женщины с мечом и щитом в высоко поднятых руках.

— Смотри, Скорцени. Это русская душа. Но она пока в каменном плену.