Тесса подползла к лысому монстру в шапке с электродами совсем вплотную. В этот момент даже я готов был присоединиться к Хайдурн, которая, как мне теперь думалось, вырубилась вовремя.

Осознав, что так она ничего не добьется, Тесса совершила еще один безумный поступок, счет которым я уже потерял. Она протянула руку к кулону, висящим на цепочке на шее Лилит.

— У тебя такой же! Смотри же сюда!

Сначала Лилит отпрянула, потом огрызнулась, потом клацнула зубами прямо возле руки Тесс, но та не отступила, и ей удалось-таки вытянуть кулон из-под сорочки и подвесить перед ее лицом так, чтобы Лилит сфокусировала зрение на нем.

И тут произошло то, чего я так долго ждал. На энцефалограмме импульсы стали скакать один за другим, рисуя в моем воображении вспыхивающие нейронные сети в мозгу Лилит, пытающиеся одолеть блокировку вируса какого-то значимого воспоминания. Я прямо видел эту борьбу между Лилит и вирусом перед глазами, ее усилия вспомнить были практически физически ощутимы!

На деле же она перехватила кулон из рук Тесс, который казался совсем крошечным в ее мощных мускулистых ладонях, и стала разглядывать с видимым напряжением. О да, Лилит! Ты на правильном пути! Вирусу наплевать на этот кулон., но ты его узнала!

— Смотри, — Тесса снова позвала Лилит, чтобы та обратила на нее внимание.

Лилит взглянула на нее.

— Мама. Папа, — указала Тесс на фотографии родителей в каждой створке кулона. — А у тебя там кто?

Слова «мама, папа» на всех языках звучат одинаково. Казалось, что и на языке зараженных эти понятия были узнаваемыми, по крайней мере Лилит осознавала, если так можно выразиться, что Тесс говорит о чем-то очень значимом.

Тесса снова потянулась к Лилит, потому что такими потрясающими длинными когтями, которым птеродактиль позавидует, она не сможет открыть кулон. Снова Тесса махала руками прямо под носом монстра, чьи длинные клыки могли в один укус оторвать пальцы. Я видел, как тряслись руки Тессы, когда она медленно прямо в холодной ладони Лилит щелкнула замком и раскрыла створки.

— Кто это? — тут же последовал вопрос Тесс.

И тут мне даже энцефалограф был уже не нужен, потому что то, что происходило дальше, было понятно без расшифровки.

Лилит резко отпрянула от Тесс, но кулон по-прежнему держала в руках. Ее брови нахмурились, глаза расширились и исказились, точно в боли, она грузно дышала и сипела, словно в настоящий момент пробегала марафон.

— Это твои детки? — спросила Тесс.

Но Лилит словно провалилась в вакуум, где не было никого и ничего, не было этого проклятого мира вокруг, а была только ее боль. Нескрываемая и чудовищная!

— Это двойняшки, так ведь? Братик и сестренка. Им на вид около четырех-пяти лет, — говорила Тесса, хотя Лилит вряд ли понимала ее.

Да и не нужно было, потому что неважно, какого они пола и когда родились. Это были дети, которых Лилит лишилась.

И тут, словно услышав мои мысли, Лилит подняла глаза на Тесс, и мы все увидели нечто больше наших ожиданий.

В глазах Лилит стояли слезы.