Когда роскошная девочка-готка, которая, похоже, постоянно ошивается на парковке, случайно сталкивается со мной в коридоре, я и не думаю извиняться.
А когда я рывком распахиваю двери библиотеки, решительно прохожу через металлоискатель и шагаю на свое место, то мне уже ничего не стоит наорать на Люка за то, что он мне не позвонил. Или просто проигнорировать его существование.
Но он сам подходит ко мне. И говорит:
— Не хочешь пообедать сегодня у меня дома?
При этом он солнечно улыбается мне своими прекрасными губами, ямочками на щеках и блестящими глазами.
— Да! — отвечаю я. — Да, хочу.
— Что это?
Порой Джейми бывает ужасной пронырой. Я еще не успела открыть свой рюкзак, чтобы положить туда учебник испанского, как она уже ухитрилась полностью изучить его содержимое.
— Ничего, — отвечаю я, бросая быстрый взгляд на туго набитый манильский конверт, прежде чем застегнуть рюкзак и повесить его на плечо.
Джейми молча смотрит на меня. Она не купилась на мое «ничего».
— Ладно, — бурчу я, оттаскивая ее от своего шкафчика и подталкивая к кабинету испанского. — Я тебе все расскажу, но, вообще, это пустяки.
— Звучит заманчиво, — урчит она, продевая руку мне под локоть. Мы с Джейми всегда будем так ходить: под руку. Это наша привычка, и мне она нравится, особенно сейчас, когда мне понадобится поддержка Джейми, чтобы пройти через то, что ждет меня впереди.
Но потом я вспоминаю утреннюю напоминалку и понимаю, что Джейми сегодня тоже понадобится моя поддержка.
Она выжидающе смотрит на меня.
— Это просто старые фотографии и все такое, — тихо, словно по секрету, говорю я.
— Чьи? — спрашивает Джейми.
— Моего отца, — поморщившись, отвечаю я.
— А. — Джейми смотрит вперед и ловко ведет нас через столпотворение в школьном коридоре. На какое-то время она притихает.
— Да, я нашла их в коробке в мамином комоде, вместе с отцовскими старыми галстуками и прочим барахлом.
— Ты рылась в комоде у своей матери? — спрашивает Джейми, полностью игнорируя смысл моих слов.