Книги

Восьмая жена Синей Бороды

22
18
20
22
24
26
28
30

Франц вытянул шею, озираясь:

— А, вот, смотри. Серой рогожей завешана.

— Чушь все это! Никаких голов там нет! Врать ты горазд! — вспылила Энни.

— Пока никто не докажет, что я не прав, я прав! — ухмыльнулся Франц.

И с этим отвратительным самодовольством, Энни никак не могла смириться. Она не особо бережно засунула рисунок в карман передника, завернула уголек в лист лопуха и отправила туда же и вскочила, подбоченясь:

— А я и докажу! Принесу тебе «голову».

— Дерзай!

— А вот и…

Энни не договорила. В подтверждение своих намерений она сделала шаг вперед и топнула ногой, и с ужасом поняла, что почва под ее ступней поехала вниз. Слишком близко она подошла к краю, но кто ж знал, что он может осыпаться. Теперь она неслась в потоке мелких острых камней, лежа на спине и судорожно хватаясь руками за мощные корни в попытке остановиться или хотя бы замедлиться. Сзади доносился визг Катарины, смешивавшийся с ее собственным воплем. Один башмак слетел и дожидался ее внизу. Другой еле-еле держался на кончиках пальцев. В завершении своего эпичного спуска Энни приложилась задницей о валун.

Поднявшись, она как ни в чем не бывало отыскала башмак и нацепила его на ногу, поправила одежду, отряхнулась. Руки и лодыжки саднили от царапин, задница болела, но она улыбнулась и победоносно взглянула на ребят:

— Ловко я спустилась, да?

Они все стояли у края и с тревогой смотрели вниз. Это не могло не порадовать ее. Но вся радость сошла на нет, когда она увидела, как Катарина жмется к Францу. Он обнимал ее и успокаивал. Фу, Катарина! Как так можно? Это же Франц! Он же придурок! Энни чуть не плюнула с досады.

— Поднимайся, — замахал руками Жан. — Мы тебе поможем.

Энни скептически посмотрела на склон. Сланец будет крошиться и осыпаться под ногами. Подняться она не сможет.

— Вот еще! Не для того я спускалась. Ждите! Скоро принесу вам «голову»!

— Дура! Вернись! У него собаки! — крикнул Франц.

Беспокоится. И все-таки это приятно.

— Размечтались! — нагло улыбнулась она. — Признайся, что соврал, может, и вернусь.

Где-то в глубине души Энни затаилась надежда, что сейчас Франц скажет, что пошутил, и она поищет пологое место и вернется к ним. И не нужно будет никому ничего доказывать. На самом деле ей не хотелось никуда идти. Франц вынудил ее своим бахвальством. То, что она вступила в спор, подразумевало, что она докажет Францу, что он лжет. Обязательно докажет. Когда-нибудь. Но не сегодня.

Франц молчал. Не хочет упасть в грязь лицом перед Катариной? Даже ценой того, что его подругу детства сейчас растерзают собаки хозяина замка? Ну и пусть ее разорвут! Прямо здесь, на его глазах! И будет он до конца жизни просыпаться по ночам в холодном поту, мучаясь от чувства вины. Да! Пусть так и будет.