Книги

Восхождение

22
18
20
22
24
26
28
30

— Товарищ майор!

Полынин улыбнулся и протянул в ответ крепкую руку.

— Уже подполковник.

— Поздравляю, — пожелание прозвучало довольно холодно. Холмогорцев тут же вспомнил пустоватые блеклые глаза генерала, да и сам преследователь всего инакомыслящего больше напоминал серого, невзрачного чинушу невысокого ранга.

— Что-то случилось, Степан?

— Да ваши коллеги постарались настроение испортить, Кирилл Тимофеевич.

— Понятно, — Полынин тут же поскучнел. Сам он был одет в модный плащ, из-под которого выглядывал серый «рабочий» костюм, на заднем сиденье лежала шляпа. Чисто выбритое лицо, запах хорошего одеколона, товарищ подполковник точно не в «поле» сейчас трудился! Видимо, все эти мысли явственно отразились на лице Холмогорцев, и Полынин в ответ ехидно улыбнулся. — Хорошо выгляжу? Так уж, извините, работа нынче такая. Приходится все больше по начальственным кабинетам охаживаться.

— Да я что, я разве против? Вы всегда мне нравились.

— У кого были, Степан?

— Генерал Черкесов вызывал. Политику партии мне втолковывал. Мол, не с теми людьми якшаюсь и забываю регулярно в органы стучать.

— Вот сволочь! — Полынин занервничал, его кисти крепко сжал баранку, обшитую кожей. — Прислали из Ленинграда сюда с повышением Пятое управление. Наслышан я уже о его дурной деятельности. Беды от него больше, чем пользы.

Холмогорцев оживился и с интересом уставился на бывшего куратора.

— И что, даже вы ничего сделать не можете?

Полынин медленно повернул голову.

— Да, представляешь, и мы. Контора, организация огромная и далеко не всем по нутру перемены, и вы попаданцы в том числе. Он тебе угрожал, Степа?

Барьер отчужденности немедленно разрушился, треснул как неокрепший осенний ледок.

— Да особо нет, Кирилл. Предупреждал, грозил, но больше как-то исподтишка старался все выведать. Мутный тип. Но я в основном отмалчивался, не впервой. В будущем как-то попался на заметку нашему отделу «Э», вот те буквально клещами каждое слово из меня тащили. Но и они обломались.

— Отдел «Э»?

— По экстремизму. Они любили, по так называемой русской статье возбуждаться, — заметив недоумение на лице Полынина, Холмогорцев пояснил. — Это за межнациональные тёрки уголовка, только сажали почему-то исключительно русских. Абреки и чуреки с Азии были лицами неприкосновенными. Там же диаспоры возбудятся, начальство будет бухтеть, одни проблемы, короче. То ли дело русского Ваньку посадить, за него никто не вступится.

— Охренеть! Как вы до жизни такой дошли?