Книги
Восемь лет с Вагнером
Ну вот была молодая девушка, ей еще 20 не было, пришла – у нее на пальце был небольшой порез. Обработали, перемотали, забинтовали и сказал, чтобы она через два дня пришла на перевязку. Она пришла только недели через две, когда палец надо было уже ампутировать – пошло заражение. В итоге, ампутировали ей палец. А все потому, что она пошла не к нему на перевязку, а к местному шаману. И естественно шаман ей наплел, что не надо к белым демонам ходить. И у них очень много таких случаев, когда сначала обращаются к шаману, а когда уже магия не помогает и все сильно запускается, причем из-за пустяковых случаев, обращаются к нашим докторам. Когда уже поздно. Ну вообще печально, когда с детьми так.
Их взаимоотношения в обществе – это тоже что-то с чем-то. Отношение к жизни само по себе - иное. Они много рожают, потому что много умирают и очень быстро умирают. В Бангасу пример был такой. Прибежал к нам соседский мальчишка, который просто за пластиковые бутылки у нас убирался во дворе - сказал, что у его соседки ребёнок умирает от малярии, мол, можете помочь таблетками? Ну, у нас были таблетки – пускай несёт. Мать в итоге принесла уже труп ребенка – месяца 4 или 5 ему было.
— А когда же началась малярия? Парень же быстро прибежал, 20 минут назад.
— Четыре дня назад.
Это лишний раз говорит об отношении даже к своим выношенным детям. Четыре дня ребёнок горел от температуры, ему ломало кости, ещё не сформировавшиеся, от малярии, он орал как резанный – а мама его даже не подумала, что где-то можно таблетки взять! Там есть миссионерские организации, типа «Врачи без границ», плюс мы стояли рядом буквально, в 300 метрах!
Это у них отношение такое к жизни и смерти. Они так относятся ко всем другим, к окружающим людям. Для них смерть – это, наоборот, избавление от тягот и лишений этого мира.
Мангуст по имени Машка
В ЦАРе многие заводили себе питомцев, многие шкодничали. У командира жил мангуст Машка, шкодная была зверушка. Единственные, кого она не кусала – это командир и я. Остальных кусала, местных африканцев постоянно грызла, особенно если ее немного раздраконят, если она видит кого-то в тапочках. Здоровые мужики разбегались от нее, потому что кусалась сильно, прокусывала и довольно болезненно.
Нашли Машку маленькой, притащили местные жители. Они довольно-таки часто приносят обезьянок, другую живность и продают. Ну и парни в основном берут и как питомцев заводят. Ну вот мангуст долго прожил, потом убежал на рынок. Не вернулась, а так довольно-таки долго прожила с нами, выросла. Пацаны ее маленькой взяли, выходили, потом уже уехали, а когда командир уехал, после парни кто оставались, говорят на рынок убежала и не вернулась. А так всю командировку с ними прошагала, месяцев 7 или даже 8, ну такая прикольная была зверушка. Другие заводили собачек или обезьян, но они ни с кем не приживались, а собаки убегали.
Машка как-то нашла змеиную кладку, там такие – червяки еще были, видно только выползли, их растрепала. А так чтобы со взрослой, с большой змеей расправилась – не видел. Ну и местные стараются и траву косить в местах, где живут, и землю вытоптать. Во многих поселениях они не то что траву- они вместе с землей, с дерном ее снимают, чтобы была голая земля и змеи не водились.
Русская культура в ЦАР
ЦАР – дикая страна. Наш взвод там показал им нашу культуру русскую так, что местное население нас любило больше чем FACA, ООН и прочих. Когда новый год отмечали - нам дали разрешение по одной ракетнице в воздух пустить, типа как салют, и один магазин трассеров. ООНовцы испугались, прибежали, «Урусы, у вас тут что, бой?», а местные нас окружили и радостные вокруг нас плясали. Такое вот отношение. Только мы себе могли такое позволить.
Маляркой болели много... На улице +50 жары, а малярка до 40 тебя «греет». Лежишь в спальнике, потеешь, тебе холодно. У некоторых был иммунитет, а кто-то выходил в туалет и прям там сознание терял – обратно уже заносили. Но через три месяца чувствовали себя как будто там и родились. Уже и змей ели, жарили с лучком, на вкус, как рыба минтай. Местное население помогало, когда на новый год нам подарки давали - мы конфеты ребятишками местным раздавали. Ехали за водой - им сразу надо было стираться, выходили что- бы на нас посмотреть. Мы им бутылки пустые отдавали, им нужны были. Они нас уважали, только попросишь о помощи - делают. И мы их тоже уважали: например, если у них праздник на всю улицу, а мы едем - останавливались, не сигналили им, а наоборот, в знак уважения ждали, любовались их парадом. А факавцы в таких ситуациях сигналили и разгоняли. Так что мы показывали свою культуру.
Или вот пример. Мы за водой едем - а у них похороны. Мы метров на сто отстаём, скорость снижаем, даем людям закончить свою церемонию, маршрут. Так показали им, что мы добрые, готовы помочь. Девчонки там в третьем классе две учились, у них в семье семь детей было, еды всем не хватало. Ну, мы с напарником звали их всегда к себе кушать. Садили к себе за стол. Для армейцев местных это было непонятно – мол, как белый может местных детей с собой за один стол садить?
Был мальчик один маленький, мы его называли Тайсон. Встретили, он грязный, одежда рваная вся. Взяли его, пошли на рынок, одели в спортивный костюм. Или, когда самим стирать лень было – привозили вещи местным, платили им тысячу местных франков. Это у них зарплата за полный рабочий день, а тут они за час зарабатывали столько. А когда стали уезжать, они, когда узнали - плакали. Мы же как ни придем - то с шоколадкой, то с консервами, понимали, что им тяжело, помогали, с уважением относились. Так что прощались они с нами со слезами на глазах. Вот этим мне ЦАР запомнилась.
Самый страшный бой
В январе нас привезли в Хшам, мы по всему поселку распределились и готовились к наступлению. В ночь с 7-е на 8-е построились мы в колонну на одной из улиц - никуда не выдвигались, стояли и ждали команды. И в этот момент гранатометчик, товарищ мой Саша слышит и видит, как на горизонте небо расчертили полосы и всполохи, как бенгальские они. Звучит команда пригнуться. Все ложатся, а Саша, как страус, пригибается – и у него зад торчит в сторону прилета ракеты. Мы Саше: - Саш, ну что за поза?
Как потом оказалось, эти полосы и всполохи была работа «Апача», который долбил по артиллерии. То есть он уже работал - но мы думали, что это наши работают: нам до этого говорили, что будет поддержка нашей артиллерии.
Слышим, летит самолет. Мы думаем: «Это точно наши». И в этот мо мент от самолета пришло нам два прилета – в голову и хвост колонны. Первую машину прошило насквозь, а сзади уже успели сообразить, что происходит, и с техники спрыгнули в укрытие.
Мы все вылезли из машин – и тут началось. Сперва пошел полный прострел колонны. Длилось долго – с половины первого до четырех утра. Они не залетали за линию разграничения – за железную дорогу, которая пролегала сразу за Хшамом. Нам, честно говоря, повезло, что они работали со своей территории: если бы американцы залетели за «железку», то, наверно, никто бы оттуда не вышел живьем. Мы ушли в поселок, а они по поселку работать уже побоялись. А тот самолет, которой мы слышали, был истребитель, потому что скорость была большой. Еще был беспилотник и два «Апача».