— Я скоро вернусь. А ты, зараза этакая, что б к вечеру все исправил!

Молодой кузнец снова вспыхнул и, подталкиваемый батькиной руганью, скрылся в мастерской.

— Давай отойдем. Не для чужих ушей наш разговор.

Староста хотел было подхватить Милаву под локоть и уже даже поднял руку, но тут же опустил.

Когда они укрылись под сенью раскидистой ивы, Череда взял слово:

— Алесь вернулся… Я-а-а… М-м-м… Понимаешь, Милава… Алесь — мой единственный сын, мой преемник. Он рассказал обо всем, что случилось в лесу, о той девице и тебе. Он признался, что чуть не совершил злодеяние. Повинился во всем. Нечистик его попутал. Я его простил, хотя и наказал. С девицей ведь той все добре?

— Так, но…

— Погоди, Милава. У кого за пазухой провинностей нет? Юн он еще, глуп. На поводу страстей пошел. Ты не серчай на него.

— А как же Воста? Та девица?

— А что девица? — Череда виновато улыбнулся.

— Но ведь он же ее малость не убил!

— Ну, она ж жива… — порозовел староста. — Подалась куда-то…

— Она на постоялом дворе.

— Вона что. — На лбу Череды пролегли морщины. — Тем лучше. С девицей мы все мирно порешим. Ты только помалкивай, не выноси на суд людской…

— Ладно, дядька, но только если Воста согласие даст.

— Даст.

Милава вовсе не была так уверена.

Череда постарался направить разговор по иной тропе:

— Ну, а как там бабка твоя?

— Помирает, — только и нашлась что ответить ворожея.