— Так ты что ж, теперича станешь подсчет вести, сколько раз меня из беды вызволял? Ну и ну! — развела ладони Милава.

— А вот и стану! — повторил движение сын старосты.

Ворожея никогда прежде не чувствовала себя столь рассерженной. Она прямо-таки задыхалась от негодования. Кажется, так и отлупила бы этого несносного богатыря!

Воспользовавшись заминкой, Вит встал промеж ними и сказал:

— Покуда вы тут ругаетесь — деревня в опасности!

Отрезвляющие слова вмиг подействовали. Ярость бесследно сползла с обоих ликов, точно ящерка с камня. И правда, чего это они? Алесь и Милава поглядели друг на друга и пожали плечами. Дождь обратился ливнем.

— Может, в хату ко мне вернемся?

— Так, давайте вернемся, — согласилась Милава. Алесь кивнул.

Троица направилась к мельнице. Сын старосты шел на шаг впереди ворожеи. Услужливо отклонял ветви и нередко взволнованно спрашивал, как она себя чувствует. Видать, устыдился своего недавнего поведения. Милаве и самой было совестно. Но вот просить прощения язык почему-то не поворачивался. Вот ежели б на месте Алеся кто иной был, тогда — да.

— А чего это ты за мной в воду бросился? — спросила она.

— Углядел, что ты тонешь, вот и бросился, — пояснил сын старосты, отводя в сторону пышную еловую ветку. Как только Милава ее миновала, лапа вернулась на место, рассеяв вокруг полчища брызг.

— Эй! — воскликнул Вит, шедший позади. — Осторожнее!

— Чай, не княжна, чтоб тебе проход рушниками выстилали, — хохотнул Алесь.

Вит, поджав губы, обогнул парочку и пошел впереди — мол, сами там промеж собой разбирайтесь, а я тут ни при чем!

— А почему ты решил, что я тону?

— Ну как же? Вит орал, что оголтелый. Гляжу — а ты аккурат в самой середке реки, да уже не шевелишься!

О! Так он не только ее не спас, а чуть не потопил?! Новая волна гнева прокатилась по телу. Милава подняла очи на молодца. Тот улыбался, довольный своим поступком. Ярость вдруг схлынула. И ворожея засмеялась.

— Ты чего? — насторожился странным поведением Алесь.

— Ничего, все добре, — смеялась Милава. А когда успокоилась, поведала спутникам о том, что от Ружи узнала. Молодцы так и застыли, раскрыв рты. Ничего подобного прежде они не слыхивали.

— Стало быть, не будет боле на селе хвори, — заключила Милава. — Ведь Воста померла.