– Ну как? – спросила Рейчел.

– Болит, но не очень.

Рейчел обработала рану антисептиком и перевязала ее, стараясь стянуть руку, но не слишком туго. Он неподвижно стоял, послушный, как объезженный жеребец.

– Этого недостаточно, – заметила она.

– Придется обойтись твоей помощью.

Она оторвала бинт и завязала его.

– Что ты собираешься делать?

Увиденный им накануне сон не давал ему покоя. Отчетливые цветные картины стояли перед глазами, а шум голосов по-прежнему звучал в ушах. Он видел, как неторопливо рыскала в поисках жертвы стрела, и слышал свист ветра в ее хвостовом оперении. Он видел змею, извивающуюся в воздухе, и ее ядовитый зуб, острый, как стальной шип, прокусывающий человеческую плоть. Он мучился над разгадкой того, что могла значить эта вереница образов: Мартин Лютер Кинг, Кеннеди, мрачный молодой человек, работающий в саду, и Пола, пытающаяся скрыться в толпе после очередного покушения.

Рейчел повторила свой вопрос.

– Ведь теперь они возьмут под наблюдение и Чейни-Уок, и Хэмпстед.

Герни не прочь был узнать, какую версию разрабатывала полиция, возможно, версию разборки между преступными группировками. Если Коул до сих пор оставалась на Уиндмил-Хилл, то полицейских и близко не подпустят к этому дому, а прессу постараются нейтрализовать. Перестрелка в восточном Лондоне, четверо убитых в Челси. Достаточно одного любопытного прохожего или ревностного блюстителя порядка, чтобы об этом узнал весь город. Он посмотрел на часы и включил телевизор.

– Если я хочу выманить их, – заключил он, – то надо отправляться в Хэмпстед. Ты права. Они могут выставить полицейские патрули на Чейни-Уок и близлежащих улицах, а вот к Коул они приблизиться не могут, рискуя засветить ее.

– Ты думаешь, она до сих пор там?

– Возможно, нет. Скорее всего, нет. Это зависит от того, насколько хорошо они организованы. У них могут быть и другие явки, они могут поселить ее в гостинице, но это опаснее.

– Почему?

– Мы ведь однажды видели ее, хотя я уверен, что она не имела права отлучаться одна.

– Я ничего не понимаю. – Рейчел задумалась. – А ты, я вижу, не намерен ничего рассказывать мне. До сих пор я закрывала глаза на то, что ты из всего делаешь тайну. Согласна, я заслужила это. Может быть, ты прав, что не хочешь брать меня с собой. Ты имеешь право не доверять мне. Но я прошу тебя, не пудри мне мозги.

Герни молчал.

– Саймон! – окликнула его Рейчел. – Ты слышишь меня?

Он жестом показал ей, чтобы она успокоилась. Его глаза были прикованы к экрану телевизора, по которому выступал человек. Герни видел также голову корреспондента, который, довольно кивая, выслушивал ответ на свой последний вопрос. Фоном им служило изображение дерева, с ветвей которого слетает птица.