– Ничего особенного. Девица сидела в машине неподалеку. Герни зашел с тыла и попался. – Маунтджой рассмеялся. – Вот уж он удивился.

«Еще бы не удивиться», – подумала Пола. Она вспомнила его темные вьющиеся волосы и твердый профиль – вылитый цыган. В ее памяти всплыло лицо, которое она видела во сне, и руки, сжимавшие ей горло.

– Что будет дальше? – Маунтджой переложил две карты. Гинсберг провел рукой по его горлу.

– Дело кончится этим.

– Значит, через три дня, – заметил Маунтджой.

Имя Герни назвал Дэвид. Его голова, лишенная кожного покрова, блестела, а отражение в окне дрожало, когда стекло стонало и прогибалось под натиском налетавших порывов ветра. «Герни. Герни. Герни».

– Три дня, – повторил Гинсберг. Его радовало, что дело движется к своему завершению и он сможет вернуться в Штаты, позабыв обо всем, кроме того, что было связано с Полой.

Над струями дождевальной установки протянулась радуга, а лезвия электросекатора мелькали, как атакующие змеи.

Пола почувствовала приступ головной боли, пульсировавшей в лобной части.

Маунтджой встал.

– Кто хочет выпить? – спросил он.

Когда он направился к буфету, треугольник света пропал.

«Три дня», – вспомнила она и прижала пальцы ко лбу.

– Виски? – Маунтджой поднял бутылку, словно рекламировал свой товар.

Почти целый час Рейчел притворялась спящей, как ей велел Герни, после чего действительно уснула сидя, сломленная напряжением, усталостью и страхом.

Герни не спал. В комнате горел ночник. Герни так приглушил свет, создавая видимость, что они с Рейчел отдыхают, чтобы при этом через двухстороннее зеркало трудно было видеть происходящее в комнате.

Он прикрыл глаза, и его лицо оставалось неподвижным. Полулежа, он прислушивался к малейшим звукам и мысленно прокручивал задуманную им операцию, воссоздавая во всех деталях планировку дома. Предстоящие события полностью поглотили его, как сон поглощает спящего человека. Он уже слышал голоса, воображал яростное сопротивление, видел отдельные действия, ощущал холодный ночной воздух, бьющий ему в лицо.

– Когда опасность минует... – сказал он до этого Стелле, но совершенно уверен в этом он все же не был.

Он не слышал, а скорее чувствовал, как ровно и спокойно дышала Рейчел. Теперь у них оставался один-единственный шанс.

– Итак, через три дня? – Эд Джеффриз посмотрел на циферблат своих часов. Он не нуждался в напоминаниях.