Возвращаю Вам статью Арта Кларка, как Вы просили в своей записке. Я так понимаю, что Спекторски[201] направил свою просьбу на сей раз к Вам, а не напрямую ко мне. Он обращается с подобными просьбами ко мне примерно раз в месяц; я давно уже бросил отвечать на его записочки. Первый раз это было несколько лет назад, речь тогда шла о рассказе Фреда Брауна – довольно неплохом, и я написал на него хороший отзыв, который Спек опубликовал.
Это было ошибкой: я должен был его проигнорировать. С тех пор меня засыпали подобными просьбами. Помимо времени, которого требует подобная бесплатная работа, тут ещё и переписка – проклятие моего существования и главный пожиратель моего рабочего времени; у меня нет никакого желания заниматься дополнительной перепиской с редакторами. И то, чего хочет Спек, действительно бесплатная работа, ему нужны отзывы от известных писателей без оплаты.
Чёрт, да я мог бы пойти на это, если бы это было всё, что от меня требуется. «Плейбой» – лучший на этом рынке, и меня бы не перекосило немного подмазать Спека. Но вот беда: я не буду ни при каких обстоятельствах писать что-то неблагоприятное о любом из моих коллег, а часть материалов, которые Спек просит меня прокомментировать, отвратительна. Эта вещь Арта Кларка[202] довольно мила. Но в последний раз меня просили дать отзыв на рассказ ***. Я в хороших отношениях с *** и намерен их такими сохранить, но, если бы мне пришлось писать об этой вещи ***, я вынужден был бы написать: «Дорогой Спек, Вам, должно быть, стыдно это печатать, а *** должен стыдиться того, что написал это».
Так что мне делать, Лертон? Выбирать только те вещи, которые я могу честно похвалить и игнорировать прочие? Или заниматься своими делами и не комментировать работу моих коллег?
Глава XIV
Чужак
Я пишу каждый день, но, честно говоря, рукопись отвратительна. Этот роман, возможно, придётся несколько раз переписывать, после чего достойно похоронить.
Да, у меня всё ещё проблемы с тем романом. Проблемы – это всё, что у меня сейчас есть, – проблемы с самой историей и проблемы вокруг меня. Я потерял почти месяц, принимая гостей, Артура Ч. Кларка в сопровождении Смита[203] – и теперь мы собираемся провести неделю в Долине Йеллоустона и Сан-Вэлли, отъезд завтра. Я мог бы отменить эту поездку, но есть причины, по которым отменять её нежелательно. Кроме того, я надеюсь, что несколько дней вдали от постоянно звонящего телефона помогут мне привести в порядок мои мысли по поводу этого романа. (Иногда мне кажется, что летом каждый американец норовит посетить Колорадо-Спрингс!) Когда я вернусь, видимо, придётся ложиться в больницу для ещё одной операции. В общем, слишком много дней в этом году сожрала саранча. А ведь у меня были самые лучшие намерения. Я не сидел сложа руки – совсем нет! Но я не многого достиг.
И сам роман доставляет мне реальные проблемы. Я считаю, что придумал действительно новую НФ идею (вещь трудновыполнимая в наши дни!), но у меня возникли проблемы, когда я попытался с ней справиться. Суть этого новшества – «Человек с Марса», в буквальном смысле. Первая экспедиция на Марс так и не вернулась. Двадцать лет спустя Вторая экспедиция обнаруживает, что весь экипаж Первой экспедиции погиб – за исключением ребёнка, родившегося на Марсе и воспитанного марсианами. Они привезли этого молодого человека с собой.
Это существо наполовину человек, наполовину марсианин, то есть генетически он человек, но двадцать лет он прожил в окружении марсиан. Он и в самом деле не человек, потому что антропология совершенно ясно доказала, что человек в большей степени продукт своей культуры, чем своих генов – или, по крайней мере, в не меньшей степени. И этого Джо воспитывали даже не антропоидные обезьяны, он был воспитан марсианами. Между прочим, он никогда не слышал о сексе, никогда не видел женщин, потому что у марсиан отсутствует пол.
Он никогда не испытывал нормального земного тяготения. Абсолютно всё земное для него чуждо – не только география и здания, но и наши склонности, мотивы, меры, оценки. С другой стороны, сам он прошёл обучение у мудрой, утончённой и очень продвинутой – но совершенно нечеловеческой – расы.
Это – вступление. Дальше что-то должно происходить. Я пробовал несколько подходов и несколько событий, но ни одним не удовлетворён. Способ подачи существенно влияет на такое повествование, безусловно, – обезличенный, от первого лица, третье лицо главного героя, третье лицо второстепенного, от первого лица второстепенного персонажа-рассказчика – у всех вариантов есть свои достоинства, у всех есть бесспорные недостатки. Очень важный, доминирующий фактор – особенности и культура марсианской расы – марсиан я ввёл ещё в «Красной планете». Я не уверен, что это хорошая идея, потому что с ними история имеет тенденцию к статичности и философии. Эта история в лучшем случае тяготеет к философии; если я сделаю акцент на марсианах, то сюжет тут же ляжет и уснёт. Почти так же сильно на историю влияет тип земной культуры, развившейся к моменту начала истории. После всего этого встаёт вопрос, как скомпоновать отобранные элементы, чтобы добиться максимальной драматичности. Пока ни один из сюжетов, которые я сделал, мне не нравится. Я испортил довольно много бумаги, и сейчас у меня есть только длинное начало, которое я, скорее всего, выброшу, да ещё огромная пачка всяких заметок.
Если эта вещь не выкристаллизуется у меня в голове в ближайшее время, я вынужден буду её отложить, потому что ситуация сильно пошла вразрез с установленными мной правилами работы. На самом деле у меня есть штуки три наработки типа полицейские-и-воры, которыми я могу заняться, один сюжет про параллельные миры и ещё две традиционные космические оперы. Я не хочу их делать, я хочу сделать грандиозную историю. Но, видимо, мне придётся подражать Кларенсу Баддингтону Келланду и давать клиентам то, к чему они привыкли и что охотно покупают, а не пытаться их удивить.
Идея книги звучит потрясающе, но я вполне могу понять, почему Вы оказались в затруднительном положении. Отложите её в сторону, поработайте над чем-нибудь другим, потом вернитесь – и тогда Вы взглянете на неё по-новому.