Предложенные для концовки исправления будет не сложно сделать, последняя глава, как я и писал, разумеется, открыта для критики. Но (как обычно!) у меня есть замечание. Эта финальная глава коротка, потому что история на самом деле заканчивается чуть раньше, т. е. развитие персонажа уже завершилось.

27 августа 1953: Роберт Э. Хайнлайн – Лертону Блассингэйму

…новая книга для мальчиков [ «Звёздный зверь»] пока идёт хорошо. Я добрался не дальше первой главы, но самое страшное уже позади. У меня была вполне прилично разработанная история с новым сочным внеземным персонажем, но, когда я обдумывал, можно ли написать и продать такую вещь, я понял, что не удовлетворён сюжетной линией. Не хватало чего-то яркого, не хватало действия и конфликтов. Джинни придумала новый вариант начала истории, который, я верю, устранил эту проблему. Как бы то ни было, я это напишу.

21 декабря 1953: Лертон Блассингэйм – Роберту Э. Хайнлайну (Послано в Сидней, Австралия)

«Scribner» хочет другое название, потому что один «Lummox»[61] уже есть в продаже. Ну, или хотя бы подзаголовок. Надеюсь, это не помешает Вам бухать дальше.

11 марта 1954: Лертон Блассингэйм – Роберту Э. Хайнлайну (Послано в Гонолулу, Гавайи)

Была встреча со [ «Scribner’s»] по новой книге. Идея о том, что дети могут развестись с родителями, её ужасает. Это было бы плохо для продаж в клуб книголюбов. Но книга ей нравится, и это – всего лишь жалоба.

ПРИМЕЧАНИЕ РЕДАКТОРА: Блассингэйм разрешил правки (см. письмо от 8 октября 1954).

8 октября 1954: Роберт Э. Хайнлайн – Блассингэйму Лертону

Как только я покончу с путевыми заметками [ «Tramp Royal»], я начну роман. Это должен быть мой ежегодный роман для мальчиков, но вместо этого я могу сделать его «взрослым» романом. Я нахожу, что вся эта ерунда, связанная с подростками, становится всё более и более утомительной. Последний инцидент – пляски вокруг «Звёздного зверя», которые отняли у меня слишком много времени. Это не касалось деловых вопросов, поэтому я Вас этим не беспокоил – но это оставило чрезвычайно неприятный привкус у меня во рту, и теперь у меня совершенно нет желания продолжать работать со «Scribner». У меня на них скопилось целое досье, но краткого резюме будет достаточно, чтобы показать мою точку зрения: м-р Лернед Т. Балман делал обзор книги для «Library Journal», он написал мисс Далглиш письмо, в котором заявил, что я «угробил» книгу, вставив в неё идею, что дети могут через суд «развестись» с неустраивающими их родителями и перейти под попечение опекунов. М-р Балман фактически потребовал, чтобы книгу изъяли из оборота и переделали, угрожая, что в противном случае он раскритикует её в «Library Journal».

(Человек, похоже, вообще не понимает, что процедура, упомянутая в моей книге, является юридически правомерной в нашей собственной социальной структуре, единственным новым элементом было назвать такое судебное действие «разводом».)

Вы помните, что у мисс Далглиш были сомнения по этому поводу, и она получила от Вас разрешение исправить его так, как она считала целесообразным во время моего отсутствия. Опубликованный вариант – тот, что она откорректировала. Но, вместо того, чтобы отвечать м-ру Балману и поддержать книгу, которую она сама редактировала и издавала, она уступила всем его требованиям и сунула их мне под нос – так, с её точки зрения, она меня «защитила».

Я признаю, что она – во многих отношениях хороший человек, что она является хорошим и весьма уважаемым редактором и что она умеет продавать книги в библиотеки. Я с готовностью признаю, что я мог бы чувствовать себя гораздо хуже с другим подростковым редактором. Что меня раздражает, так это то, что сегодня накручено вокруг детской литературы. Мои книги не способствуют росту преступности среди несовершеннолетних. И я считаю, что совершенно неважно, делают ли это комиксы ужасов и криминальные телесериалы (возможно). Безусловно, преступность среди несовершеннолетних в некоторых публичных школах Нью-Йорка выглядит постыдно и угрожающе, но решать эту проблему, выискивая мелкие недостатки в подростковых коммерческих изданиях, мне кажется глупым и столь же неуместным, как попытки лечить рак тоником для волос.

И тем не менее эта ловля блох продолжается с нешуточным рвением. М-р Балман написал мне, что он не возражает против самой по себе идеи «развода» несчастных детей, но ему не нравится, что один из персонажей чересчур «легкомысленный». В этом вся суть их претензий: эти бдительные опекуны юной морали не хотят видеть живые характеры, они хотят ангелов во плоти, которые никогда не шалят и которые неизменно почтительны ко всем избитым лозунгам и табу наших современных, Освящённых Небесами племенных обычаев.

Конечно, я мог бы писать и такие книги, но дети не будут их читать.

Я чувствую, что я попал в тиски между по-настоящему трудной задачей сделать то, что будет интереснее комиксов или телешоу, и совершенно невозможной задачей сделать это так, чтобы понравиться кучке брюзжащих старичков, чьи прихоти и предрассудки я не могу предвидеть. Я понимаю, что нет никакого способа избавиться от этих ничтожных арбитров морали и хорошего вкуса, но мне хотелось бы при этом ощущать поддержку моего редактора, утвердившего финальную версию книги. Я не чувствую этого в мисс Далглиш.

Во-первых, она, как мне кажется, зациклена на том, чтобы успокаивать этих придурков, причём по причинам прагматическим, а не моральным, то есть она не раз говорила мне, что делает это не для себя, что [это было сделано] из-за библиотекарей и учителей. Я всегда следовал её советам, хотя и весьма неохотно, потому что мне часто казалось, что требования цензуры были глупыми и примитивными, наподобие того, чтобы не называть ногу «членом», чтобы не шокировать любимую тётечку Мимми. Я знал, что эти исправления вообще ничего не значили в вопросе защиты нравственности детей – но я соглашался с нею в таких делах, потому что это было представлено как прагматическая экономически обусловленная необходимость.

Но когда её страсть к умиротворению дошла до того, что она, вместо того чтобы поддержать меня, начала дезавуировать меня и мои работы, я в самом деле страшно разозлился! Этот Балман написал ей, а не мне. Я думаю, что она должна была вежливо предложить ему пойти к чёрту – то есть сказать, что мы старались как могли, и если ему не понравился результат, то нам очень жаль, но мы не можем всегда и всем нравиться. Ещё, я думаю, она могла бы сказать ему, что дом «Scribner’s», опубликовавший эту книгу, верит в неё и поддерживает. Я не ожидал от неё олимпийского равнодушия, когда началась борьба, и я ожидал, что она будет на моей стороне. Она – мой редактор, и эта атака последовала извне, направленная на наше совместное производство.

Вместо этого она, похоже, последовала политике «клиент всегда прав» – она тут же согласилась с критикой Балмана и утверждала (что абсолютно не соответствует фактам), что материал, против которого он возражал, остался в книге вопреки её протестам и по моему настоянию. После чего она «защитила» меня, мягко призвав к свободе выражения мнений.

Я пока ещё не знаю, буду ли я делать новые детские книги или нет. Если я решу сделать ещё одну, я не уверен, что захочу предложить её «Scribner». Я гордился тем, что был автором «Scribner», но вся эта гордость ушла, когда я обнаружил, что они не гордятся мной.