— Так же естественно. Почему ты стесняешься? Мне кажется, что наш Иван голоден. Пять минут назад ты говорила о бесценном грудном молоке.

Нина поняла, что это очередное заранее продуманное испытание. Если она сейчас откажется, малыш останется голодным. Почувствовав запах молока, сынишка захныкал. Сначала тихонечко, а потом все сильнее и сильнее. Плач ребенка раздирал сердце на части, но Нина только крепче прижимала его к себе.

— Ну, какая же ты мать?! — насмешливо спросил Иван. — Твой сын плачет от голода, а ты не даешь ему поесть, хотя твоя грудь полна молока. — Нина покраснела и, опустив глаза, заметила вокруг соска мокрое пятно, хорошо выделявшееся на темной ткани.

— Может, вы все-таки отвернетесь?

— Ни за что не упущу такую картину.

Нина рывком расстегнула блузку и дала малышу грудь. Он сразу довольно зачмокал, а она придерживала его, не поднимая глаз, чувствуя пристальный взгляд Ивана.

— Прелестно, — удовлетворенно заметил он. — У тебя красивая грудь. Жаль, что я не художник. Ну, впрочем, каждому свое. Мне и на моем месте достаточно неплохо. Я удовлетворил свое любопытство, и мы можем продолжить беседу. Признаюсь, что специально создал такую интимную обстановку. Может, я пока еще и не твой муж и не имею права. Смею ли я надеяться, что когда-нибудь ты полюбишь и меня?

Молодая мать посмотрела на него с ненавистью, но ничего не сказала, лишь переложила ребенка, чтобы удобнее застегнуть пуговицы на кофточке. Ее торопливые движения не ускользнули от внимательного взгляда Ивана.

— Правда, спокойнее разговаривать, когда твоя грудь не обнажена? — усмехнулся он.

— Да, правда. Хотя думаю, что вас не стоит стесняться. Вы не человек, вы — чудовище. И вся ваша теория Огненного братства высосана из пальца, — разозлилась Нина. — Я вообще не понимаю, как люди бросают все и приходят в вашу секту.

— Мы не секта, девочка моя, — спокойно заметил Иван. — Мы — братство и дело здесь вовсе не в теории, а в магнетизме личности, которая может организовать и удерживать возле себя людей. Теория может быть любой. То, что Иисус Христос ходил по воде, опровергали много раз, а сколько людей в это верят. Ты видела некоторых моих купальцев. Скажи, разве они не преданы мне?

— Вы ввели их в заблуждение.

— И что с того? Они счастливы, потому что знают, для чего живут. Жизнь во имя высшей цели стоит многого. Вспомни нашу революцию, сколько людей шло на осознанную смерть ради правого дела. Их считали героями, им подражали. Они так и не узнали, что когда-нибудь даже сам день революции уберут из календаря. Молчишь? Ведь я прав. — Нина опустила голову, делая вид, что укачивает ребенка, чтобы не отвечать на вопрос. — Ладно, ты, наверно, устала, — заметил Иван. — Скажи мне, что ты решила, и я отпущу тебя.

Нина вскинула голову.

— Вы меня отпустите?! Как бы не так! Вы просто предлагаете мне выбрать одну из двух тюрем. Одна из них более комфортабельная, чем другая, но чтобы получить эти удобства мне нужно переступить через себя. А если я не смогу переступить через себя, мне придется переступить через сына.

— Твой сын необычный ребенок. У него особенная судьба. Это подтверждают и лунный гороскоп, и теория чисел.

— Вы не верите в это.

— Знаешь, в чем моя проблема? Я прочел столько книг, изучил столько теорий, занимался столькими практиками, что иногда и сам не знаю, где правда. Когда врываешься в такие миры, недолго и сойти с ума. Поэтому мне нужна ты.

— Чтобы не сойти с ума?

— Нет, чтобы соединить наши знания. Ты же ведь тоже занималась этим. Опыты с хрустальным шаром. Общение с духами.