Кристофер включил телевизор, и комнатушку мотеля заполонили звуки вечерних новостей. Мама переворачивала сэндвичи с сыром; после спортивного выпуска начался розыгрыш тиража лотереи. Занятая стряпней, она даже не расслышала первое названное число.

Номер девять.

У кроватей Кристофер поставил складные столики, которые они прикупили на какой-то гаражной распродаже. А потом взглянул на свою контрошу, прикрепленную к мини-холодильнику парой алфавитных магнитов.

– Мам, а хочешь, я?..

Подняв руку, она попросила его умолкнуть. Кристофер затих, не сводя глаз с матери. Та сорвала с холодильника листок и подошла вплотную к экрану. Лотерейные шары плясали в стеклянной невесомости. Кристофер не особо следил за происходящим.

Ведущий объявил второй номер – тридцать три.

– Мам? – позвал Кристофер.

– Ш-ш-ш, – отмахнулась она.

И упала на колени. Не спуская глаз с ведущего. Кристоферу доводилось видеть, как она угадывает по два номера. Такое бывало. Но сейчас мама буквально ломала руки. Из барабана выпал третий шар.

Сорок пять.

– О боже, – прошептала она.

В церкви Кристофер никогда не замечал, чтобы мама молилась. Но сейчас она так стиснула сцепленные ладони, что у нее побелели костяшки пальцев. Из барабана выскочил четвертый шар. Ведущий показал:

Девятнадцать.

– Господи Иисусе, смилуйся, – выговорила она.

Кристофер посмотрел на листок, дрожащий в материнской руке. Следующим должен выпасть номер шестьдесят шесть. Мать затаила дыхание.

– Шестьдесят шесть! – выкликнул ведущий.

Сама того не замечая, мать Кристофера стала раскачиваться вперед-назад. Она стиснула сына в объятиях, да так крепко, что чуть не задушила. Но он ничего не сказал. Просто не осмелился. Мама вся одеревенела. Кристофер сверился со своими ответами. Дальше у него шла цифра шесть. Выпал следующий шар.

Опять с девяткой.

– Нет! – вырвалось у матери.

Казалось, прошла целая вечность перед тем, как ведущий перевернул шар и положил его на подставку штрихом вниз.