– Сердце и Вера, – поздоровалась я.

– Разум и Воля, – буркнул он.

Матрена Ивановна, прошептав что-то под нос, тоже поздоровалась с ним. И, резко подгоняя меня в спину, повела вперед по улице.

– Ты, Дмитрий Петрович, извиняй, что так быстро убегаем. Но время позднее, я уже старая стала, а мне еще Василису селить у себя.

Мужчина удивленно поднял глаза, но промолчал.

– Мне вас проводить? – спросил Терентьев.

– Как хочешь, – сказала бабушка, так же бодро подталкивая меня в спину.

– Тогда я домой пойду, отсыпаться, – послышалось от председателя.

Мы быстро удалялись от места неожиданной встречи, даже удивительно, откуда в старушке столько прыти. Пожалуй, с нашей стороны это напоминало бегство.

Минут через пять Матрёна нарушила молчание:

– Не люблю я его. Вот сама понять не могу, но не люблю и все тут. Воротит будто. Даже стоять рядом противно.

Явно о законнике-участковом шла речь.

– Еще с того момента, как Кася за него замуж пошла. Первая красавица на деревне, и за такого! Бр-р-р… Я все надеялась, разойдутся, разведутся, так нет же. Души в нем не чает. Я даже на приворот грешила. Все ходила, ауру смотрела, но ни следочка нет. А сейчас она забеременела. Срок, правда, маленький, живота не видно. – Горький вздох. Хмурый взгляд на меня. – Ладно, разговорилась что-то. Лишнего наболтала. Ты на меня, старую, внимания не обращай.

– Хотите правду? – призналась я. – Мне он тоже не понравился.

Матрена хмыкнула и продолжила шагать дальше.

– Сейчас домой придем, чаю заварим, и спать.

Если честно, то я мечтала о подушке. Все-таки это был очень тяжелый и насыщенный день.

Он стоял и злился. Девчонку увела полоумная бабка. План, который он так долго продумывал до мелочей, трещал по швам. Из-за какой-то ошибки заявка на практиканта раздвоилась. В итоге в деревню прислали настоящего секретаря.

Казалось бы, мелочь, но бесило.

Даже дополнительное приглашение для Василисы пожить на время практики в его доме не принесло результата. Девчонка уплыла из рук. А ведь обряд открытия источника необходимо было провести в ближайшие две недели. Тем более что кровь Великого Ирбиса уже начала пробуждаться.