Громов затянулся дымом, выпустил его тугой струей через ноздри и заявил:
– Для начала думаю хорошенько разворошить весь этот петушатник.
– Что-что? – Власову пришлось поправить на переносице дужку очков, которые перекосились от неожиданности. – Шороху в Думе собираешься навести, что ли? Остынь, майор. Это лишнее.
– Разве я Думу имел в виду? – Громов притворился удивленным. – Я намереваюсь связями Эдички Виноградова заняться. Здесь, – он ткнул пальцем в желтую целлулоидную папочку, лежащую перед ним на столе, – говорится, что молодой человек не только рядом с политиками и поп-звездами задком отирался, но и с журналистской братией.
– Думаешь, эта публика могла пойти на убийство? – быстро спросил Власов.
– Запросто. Некоторые из них законченные подонки. Я журналистов имею в виду, – уточнил Громов.
– А почему не политиков или поп-звезд?
– Всякие гнилые сенсации с душком не по их части. Эти все больше самостоятельно свой кусок урывают, каждый на свой лад. А СМИ вокруг них кормятся. – Погасив вторую сигарету, Громов проворчал: – Передача «Мир дикой природы». Там частенько подобные сценки показывают.
Власов вспомнил, как недавно смотрел с внуком документальный фильм о стервятниках, но вслух сравнение не привел. Громов мог подразумевать совсем других хищников, без перьев. Например, гиен или шакалов.
– Наши аналитики тоже отдают предпочтение этой версии, – сказал Власов. – Сейчас для тебя готовят сведения по знакомым Эдички. Все, что удастся накопать, через час будет в твоем распоряжении. Считай, тут тебе повезло.
– М-м? – Громов недоверчиво поднял брови: не ослышался ли он?
– Повезло, повезло, – подтвердил Власов. – Такая яркая личность, как Эдичка, давно у нас под колпаком, а значит, и связи его прослеживаются довольно четко. Это тебе не какой-нибудь сантехник Потапов, майор.
– Очень жаль, – вздохнул Громов. – Наверняка у любого сантехника биография чище и светлее, чем у этого танцора.
Власов промолчал, давая этим понять, что разговор закончен.
Секретарь Светлана Копейкина восседала в приемной Власова с таким видом, словно в любой момент готова была вскочить и вытянуться по стойке «смирно». Младший лейтенант до мозга костей, хотя и в юбке. Громов никогда не упускал повода бросить ей приятное словцо – уж слишком скованно держалась девушка. Гораздо приятнее было видеть ее улыбающейся, чем напряженной и немигающей, будто она каждое мгновение была готова к тому, что ее сфотографируют для служебного удостоверения.
– Как жизнь, Светик? – спросил Громов, остановившись возле ее стола.
Все на нем содержалось в идеальном порядке. Ни рассыпанных скрепок, ни чашек из-под кофе, ни посторонних безделушек, без которых трудно представить себе детей и женщин.
– Спасибо, нормально, – откликнулась Копейкина. Она отличалась от тысяч других секретарш то ли чересчур бледной помадой, то ли необычайно яркими от природы губами. Пока не поцелуешь, не разберешь.
– Ты имеешь в виду любовный фронт или невидимый?
– Невидимый? – Копейкина все же не удержалась, захлопала своими ресницами. Казалось, странички на столе перед ней сейчас зашевелятся от легкого ветерка.