– Ты трус, а трус не достоин такой лёгкой смерти. Жаль, что я нашла тебя первой… А впрочем, тебе несказанно повезло! – припомнила она его же слова и улыбнулась, чтобы эта улыбка вечность стояла перед его глазами. Чтобы он знал, помнил: не простила!

Шаров совсем скоро обмяк и рухнул на пол. Он больше не дышал. Ещё какое-то время Мира смотрела на мужчину сверху вниз, устало моргая, практически вырубаясь после недавнего выброса адреналина. Использованный нож она обтёрла о рукав куртки и протолкнула обратно в сапог.

Прикованная рука онемела и затекла от вынужденного положения. Что делать с наручниками, она пока так и не решила. Мира присела на стул, который занимала изначально и несколько раз тягостно вздохнула. Мир вокруг стал казаться каким-то нереальным, будто мыльный пузырь, что сомкнулся вокруг неё и не давал мыслям бежать в привычном направлении. Мыслей вообще не было. Только слова, которые, пожалуй, не затихали ни на мгновение с момента, как она покинула дом Новака. «Не бойся! Иди до конца! И никогда не сдавайся!» А перед глазами теперь стояла не кровавая пелена и не перекошенная злобой и болью челюсть Шарова, а нежная улыбка женщины из её сна. Теперь Мира видела её чётко, будто вживую, и улыбалась в ответ.

– Одних красивых глаз недостаточно, – по секрету прошептала Мира. – И драться нужно всё-таки уметь. Ты бы мной гордилась, – уверенно кивнула она самой себе, а потом за дверью раздался шум: прибыла армия спасения.

Первым ворвался Новак. У него были безумные глаза и побелевшие от напряжения губы. Впрочем, кто ворвался следом, Мира даже не представляла: она смотрела на Ромку и была рада видеть его сейчас. Тяжело вздохнув, виновато передёрнув плечами и слёзно моргнув, она попыталась выразить ему всё то, на что не хватало смелости в разговоре. Взгляд серых глаз метался по её лицу, по телу, чуть дольше застыл на окровавленной ладони. К Мире подбежали мужчины в чёрном. Те переговаривались шёпотом, и быстро потянули труп Шарова вон из подвала. Один из них отстегнул наручник, подарив ей свободу, но встать и сойти с места Мира так и не смогла – сил не осталось.

Новак подошёл к ней стремительно и так же стремительно ударил по лицу, вкладывая в этот удар всю свою досаду, весь страх, всю боль, которая не отступала. А потом подтянул её к себе за шиворот куртки и обнял.

– Идиотка! – рычал он, жадно ощупывая её тело ладонями. – Как тебе это в голову пришло?! – выкрикнул Рома в её лицо. – Убил бы, с*ку! – покачал он головой, понимая, что не отпускает. Ни боль, ни страх. И всё колотится внутри. – Мира… – простонал он, нежно касаясь губами её лица. – Что же ты творишь, родная, что же ты делаешь?.. – выдавливал он из себя пропитанные горечью слова.

– Прости… – пробормотала Мира, совершенно забывая вложить в такое понятное признание хотя бы каплю чувств.

Чувств пока не было. Только странная эйфория, которая обезличивала всё вокруг. Мира осмелела и смогла ответить на его объятия. Она прижалась к Ромке крепко-крепко. Носом приткнулась к его шее, чтобы вдыхать родной, знакомый запах и постепенно возвращаться в реальность, в которой было по-прежнему мучительно печально, и до невозможного горько. Юра стоял в дверях и смотрел на неё со странной смесью чувств. Будто видел перед собой другую женщину. Ту, о которой он ей так и не рассказал.