Я даже вздохнуть не могла – все тело пронзала острая боль. Видать, ребро сломано.

Потом раздался звон монет, и когда Колби заговорил, его голос вновь звенел, как колокольчик.

– Развлекайся! Как закончишь – засунь ее обратно в ящик. Я буду ждать на палубе.

Дверь со скрипом открылась и захлопнулась. Кабан пялился на меня, оттопырив губу.

– Только ты и я, – прохрипел он срывающимся голосом. Потом закашлялся и сплюнул на палубу кусок слизи.

– Только тронь меня, – сказала я так спокойно, как только смогла, – и больше не увидишь солнца. Обещаю!

Он оскалился, обнажив потрескавшиеся, желтые зубы, и выдохнул. У него из пасти несло как от кучи кроличьих потрохов, пролежавших день на солнце.

Я попыталась отодвинуться, но ребра и грудь болели, потому я осталась на месте, постаравшись принять грозный вид.

– Ну, давай, – сказал он, подвигаясь поближе. – Я буду нежен.

Вдруг он схватил меня за горло и сжал, а затем уложил на спину. Живот отозвался болезненным спазмом. Вопить от боли я не могла, на глаза навернулись слезы, и кровь бросилась в лицо. Кабан залез на меня и попытался просунуть колено между ног.

От его веса и вони в желудке поднималась желчь. Я дергалась и боролась, однако, сколько я ни пинала и ни била его, он и ухом не повел.

– Прекрати. – Все еще держа меня за глотку, толстяк приподнял мою голову и стукнул о палубу.

Я словно оказалась под водой – уши заложило, глаза затуманились, а ноги и руки вдруг стали тяжелыми и бесполезными.

Кабан разорвал мою куртку. Потом рубашку. Я почувствовала холодное дуновение на голой коже. Он лизнул меня, и слюни закапали всю грудь. Запустил руку между ног, пытаясь стянуть штаны.

От шока я вынырнула из воды.

Он уже расстегнул пояс и начал грубо и лихорадочно срывать белье.

Я не понимала, что происходит. Как я вообще здесь оказалась?

– Сейчас ты ответишь за то, что меня ударила… – По его бороде стекала слюна.

Когда охотишься, нужно уметь выжидать, пока не придет время нанести удар. Как сейчас. Я не добыча! Никогда не была и не буду. Особенно для такого неуклюжего недоумка.

Сердце билось так громко, что я его слышала. Он мычал угрозы и называл меня уродиной. Потом опустил голову и лизнул мою шею – прям как медведь, который собирается тобой пообедать. Вот только здесь кусаюсь я.