— Черт возьми, я знаю, кто вы! — зло отвечал Фредерик Жиро. — Я не слепой.

Тому, что случилось дальше, было суждено глубоко ранить сердце девушки и на многие годы омрачить ее воспоминания. Долго она будет помнить эту сцену с неизменным ощущением собственной ранимости, беспомощности и сожалением, что она — не сильный мужчина и в руках у нее нет ружья.

Фредерик спустил курок. Эхо выстрела прокатилось по долине. Пуля угодила Моизу в грудь. Пес взвизгнул, словно от изумления, и повалился на бок. Лапы его задергались, дыхание стало надрывным, хриплым. Вторая пуля настигла нечто серое, затаившееся в чашеобразном углублении в горе, почти скрытом горкой сухой земли.

— О нет! — прошептала потрясенная Клер.

У волчицы был раскроен череп. Она упала и больше не шевелилась. Запахи пороха и дикого зверя, неумолимая жестокость этой двойной расправы… Клер затошнило от отвращения. Шатаясь, она отступила на пару шагов, и ее вырвало. Конечно, неприятно, что это случилось на виду у наследника семьи Жиро, но что поделаешь? Лоб у девушки был мокрый от испарины, живот сводило болью, и вдобавок ко всему она чувствовала себя униженной и слабой.

— Надо же, как вы чувствительны, мадемуазель! — услышала она низкий голос Фредерика. — Вам нечего делать в долине с наступлением ночи. Охота — дело мужское.

Клер вытерла рот тыльной стороной руки. От потрясения она немного оправилась и теперь хотела одного — наброситься на это чудовище в кожаных сапогах и бить его, бить, бить…

— Теперь вы довольны? — едко спросила она.

Девушка задыхалась, сдерживая слезы. Фредерик же закинул ружье на плечо и, усмехнувшись, подобрал с земли фонарь.

— Пришлю кого-нибудь из прислуги отрезать у волка лапу. За это назначена награда, пусть получит. А вы, Клер, возвращайтесь домой и впредь будьте осмотрительнее.

Фредерик Жиро подошел и затянутым в кожаную перчатку пальцем провел по щеке девушки. В свете танцующего огонька его лицо казалось надменным и жестоким.

— Я всю жизнь буду вас ненавидеть! — крикнула ему Клер.

Он засмеялся и пошел вниз по склону.

— Я не против, мадемуазель! Мне нравятся девушки с характером, — последовал ответ. — Хотя прошлым летом на деревенском балу я не был вам так уж неприятен.

Клер промолчала. Спотыкаясь, она добрела до своего пса и опустилась на колени рядом с ним. Бедный Моиз дышал прерывисто, его добрые, золотистого оттенка глаза поблескивали в темноте.

— Моиз, милый, как он мог так с тобой поступить? — зашептала Клер, обнимая собаку.

Она рыдала, забывшись в своем страдании, в своем возмущении.

Слова сами слетали с губ, голос ее по-детски дрожал:

— Мой славный Моиз, как ты тут оказался? Я уверена, никакой ты не бешеный. Если ты и рычал на этого болвана Фредерика, значит, была причина! Я-то знаю, что ты добрый, хороший пес!

Каждое слово приближало Клер к осознанию произошедшего. Последние несколько недель Моиз и правда вел себя странно…