Не отражали свет, а именно СВЕТИЛИСЬ. САМИ ПО СЕБЕ ОНИ ГОРЕЛИ ЖЕЛТЫМ ОГНЕМ.

Лариса пошла прочь и вдруг увидела, как из окна дачи, около которой стоял Роман, на нее взглянули еще два желтых огонька.

– Ой, мамочка! – прошептала Лариса и побежала прочь. Через несколько секунд она поняла, кому принадлежали два других огонька. Это был Никаншин. Ваня Никаншин. Лариса была в этом уверена. Она превосходно видела в темноте, Почти как кошка. Это точно был Ваня. Мальчик, который был в ее отряде в прошлую смену…

Сначала ей стало страшно, но потом она прибежала в комнату плаврука, там было светло, весело, и она быстро забыла о том, что видела. Утром она даже посмеялась над собой. Мол, какая она трусиха и чего только не видит в темноте от страха!

Роман проснулся с невыносимой головной болью. Он с трудом разлепил глаза и поплелся умываться. Около одной палаты он остановился. Оттуда доносился чей-то стон. Роман готов был спорить на что угодно, что это плачет Ваня. ЕГО ВОЛЧОНОК. Он открыл дверь и вошел. На кровати, у окна катался, сжав руками колени, Ваня Никаншин. Плакал действительно он. Роман подошел, и сердце его сжалось от жалости к нему. Он вспомнил, что мальчику тоже каждый день делают больнущую прививку в живот. Он и сам вспомнил про свою боль и поморщился.

Ваня увидел, что он не один и замолчал. Поднял заплаканное лицо и прижался к Роману, словно тот мог снять его боль.

– Живот болит? – Роман погладил Ваню по голове.

– Нет.

– Нет? – Роман удивился. – А что ты ревешь?

– Голова, – простонал Ваня.

– Голова? – Роман почувствовал, как в его голове тоже взорвалась очередная бомба. – Надо же, у меня тоже болит голова. Очень сильно. Ну не плачь, это от духоты. – В комнате было невероятно душно. – Пойдем, умоемся холодной водой, а потом я тебе дам таблетку, и ты немного полежишь. Все пройдет.

Потом, когда это все было сделано, он немного посидел около Ваниной постели.

– Не легче? – спросил он, чтобы не молчать.

– Легче, – сказал Ваня, но было видно, что говорит он это просто так, чтобы успокоить Романа.

– А у меня все еще болит, – вздохнул вожатый.

– Роман, – прошептал вдруг мальчик, – можно я сегодня не пойду на прививку?

– Ну, уж нет, брат, – вожатый был непреклонен. – Тут я ничего не могу поделать. Думаешь, мне приятно ходить на укол каждый день? Совсем нет. Я тоже страшно боюсь уколов.

– Правда? – не поверил Ваня.

– А то?

Тут труба продудела подъем, и их разговор прервался.