– Постояльцы или продаете чего? – грубым, сердитым голосом осведомился сквозь щелку седобородый старик.

– Постояльцы. Нас двое.

Старик коротко кивнул и отошел в глубь здания.

Дверь он закрывать не стал – значит, свободные комнаты были.

Лоуренс обернулся к повозке и спросил:

– Какую комнату предпочитаешь, теплую или светлую?

Этот вопрос явно стал для Хоро неожиданностью. Она изогнула бровь.

– Как можно сомневаться? Конечно, теплую.

– Хорошо, я пойду отведу лошадь в стойло. А ты пока зайди внутрь и поговори с владельцем – это тот старик – и скажи ему это. Он тебя проводит в комнату.

– Мм.

Лоуренс поменялся местами с Хоро – поднялся на козлы и взял вожжи, а она слезла. Лошадь, словно осознав, что совсем скоро покинет холодную улицу и окажется в теплом стойле, тряхнула головой, поторапливая своего хозяина. Шевельнув вожжами и поглядывая уголком глаза на заходящую в здание Хоро, Лоуренс пустил лошадь шагом.

Ее запыленное многослойное одеяние он без малейшего труда распознал бы в любой толпе, будь там хоть сто человек.

Ведь во сколько бы одежек она ни закуталась, он всегда мог заметить колыхание ее хвоста.

Улыбнувшись себе под нос, Лоуренс направил лошадь в сарай; там дежурили двое нищих. Они окинули Лоуренса оценивающим взглядом.

У таких людей всегда хорошая память на лица, так что, естественно, они вспомнили Лоуренса и движением головы показали, где ему следует оставить лошадь. Не имея причин возражать, Лоуренс подчинился. Вдруг он заметил, что рядом с отведенным ему местом стоит другая лошадь – горная, с широкими копытами; из-под длинной косматой челки на него уставились холодные глаза.

– Ну, надеюсь, вы подружитесь, – произнес Лоуренс, сойдя с повозки и похлопав по боку своего жеребца. Затем он дал нищим по медяку и, забрав свои пожитки, отправился в здание постоялого двора.

Это здание некогда было кожевенной мастерской. На первом этаже делали кожаные ремни, так что здесь было просторно – мало стен; кроме того, пол был каменный. Сейчас он использовался как склад; то тут, то там виднелись товары, которые многочисленные торговцы оставили на постоялом дворе на длительное хранение.

Пробравшись мимо нагромождения товаров, возвышающихся башнями выше его роста, Лоуренс добрался наконец до единственного места на первом этаже, которое содержалось в порядке, – комнаты владельца.

На маленьком столике стояла железная чаша на трехногой железной же подставке. В этой чаше владелец подогревал на древесных углях вино и целыми днями его потягивал, мечтая о далеких странах. «В будущем году я отправлюсь в паломничество на юг», – частенько говорил он.

Владелец заметил Лоуренса и окинул его пронзительным взглядом голубых глаз из-под кустистых бровей.