— Ух ты!.. Вот уж не ждали! — это присвистнули и причмокнули Рашид и Ринат. Ринат даже похлопал выпученными глазами: — Неужели можно восстановить этот сплющенный кусок металлолома?!
И, увидев чуть полезшую вверх изящную бровь Ленайны, поторопился поправиться:
— Шучу, капитан Мейстнер, не обижайтесь! А что с отпуском?
Ленайна и не думала обижаться. Знала, что с чувством юмора у татар ещё печальней, чем у Миши:
— Эндрюс сказал, что три недели он нам гарантирует.
— Надо же! — это снова вклинился Эльдар, — если майор сказал — это уж точно. С другой стороны, меньше и не уйдёт. Никак. Вам повезло, как… как… Словом — первый раз вижу, чтобы при таких повреждениях на борту хоть кто-то выжил! Три четверти кормы и корпуса — смяло, словно в гармошку!
— Да, мы посмотрели… Уже потом, в доке. Счастье ещё, что саркофаг выдержал: на него пришлось тонн восемьсот нагрузки! И ещё — слава Богу, что гравикомпенсаторы спрятаны прямо под ним!
— Ну вы молодцы! Да и вообще: отлично получилось с этой планетой. Наши уже называют её Ньюгемпшир. После того, как вы так быстро ликвидировали основную Станцию, Флот запустил обычную процедуру: Фрегаты, Авианосцы, один краулер-раптор…
Ленайна сглотнула, постаравшись не показать, как упало настроение.
Нет, она отлично представляла себе, что после того, как выполнена их основная Задача — То есть, уничтожение орбитальной обороны планеты! — в бой вступают остальные силы Флота: мощные и очень дорогие корабли. Особенно страшен Краулер-раптор. Ещё не известно случая, чтобы после его действий хоть кто-то выжил на выжженной, прошитой всеми видами жёсткого излучения, и буквально стёртой с лица земли, поверхности…
Её размышления прервал вежливый вопрос клерка:
— Прошу прощения, господа офицеры! За вами уже очередь! Вы будете получать деньги?
Действительно: у входа в кассу уже толпились, перебирая виртуальные кнопочки на мобилах, или уже с кем-то тихо переговариваясь, и не осмеливаясь приблизиться к экипажам танков, офицеры обычных боевых кораблей: этих самых Фрегатов, Эсминцев, Раптора… Да и правильно, что внутрь помещения никто не заходит: экипажи танков отличаются повышенной чувствительностью: могут учуять, какое к ним отношение — учуять, словно собака — взрывчатку.
Потому что так обычно и бывает: мысли о них — взрывчатка! Невозможно преодолеть стойкое подсознательно брезгливое отношение к ним, спаянным в одно целое, со стороны остальных — законченных индивидуалистов! Эгоистов. Мнящих себя — Центрами Вселенной, и ни за что не согласившихся бы
Поэтому правильно, что Устав запрещает остальному флотскому составу находиться к ним, экипажам, ближе трёх шагов. А что: здравая предосторожность.
Чтобы не получилось, как с последним «клиентом» там, в баре…
И все они, экипажи танков, отлично осознают это. И свою уникальность. И незаменимость. Недаром специальным Приказом всем им придан Особый Статус.
Но!
Все они — изгои. Чужаки. Которых боятся и не понимают, почти как тех же Сверков. Потому что танкисты — настоящие боевые Монстры с извращённо-утончённым сознанием и чутьём!..
Окружённые ореолом остракизма, они не входят в состав, и не общаются с военнослужащими никаких других подразделений.