Все это чушь собачья.

Вероятно, Майк выдвигает меня на роль величайшего козла отпущения в истории. Я могу кончить с более одурелым видом, чем троянские мужики, которые приволокли полую деревянную лошадь в свой до недавнего времени осажденный город, дали страже выходной, а себе устроили пьяную оргию. Впрочем, есть тут и плюс: одуревшим я буду выглядеть недолго, потому что скорая смерть наверняка будет наступать зачинающемуся одурению на пятки.

– Нет, Майк. В жопу это. Попытаю судьбу прям сейчас. Почему бы нам не разыграть сценарий про бой насмерть? Я буду класть твоих ребятишек по паре зараз.

Майк лезет в карман и достает пакетик кокаина, высыпает на ладонь и просто слизывает, будто осел, лопающий сахар.

– Мне нужно было как-нибудь снять напряжение, – говорит он после минутной отключки. – А иначе, паренек, я просто убил бы тебя и насрал на это. Думаешь, я не знаю, что ты срешь мелким бисером? Ты можешь хамить мне хоть до Судного дня, но правда в том, что ты напуган, и чувствовать себя так сейчас – самая умная штука.

Блям. Похоже, кокаин прочистил Майку мозги.

– Ага, я напуган, но я не стану скакать из этого огня да прям в твое полымя. Мне нужно больше подробностей. Что в пакете? Откуда мне знать, что этот тип Ши не пристрелит меня на месте?

– Пакет могу доставить и я, мистер Мэдден, – говорит Келвин, жаждущий любой ценой вскарабкаться обратно на лестницу популярности после злополучного «пресс-перктивного» смешка.

Майк трет глаза своими толстыми большими пальцами.

– Нет, Келвин. Ты мой парень, и ты нужен мне здесь. Ши – просто оголенный провод под напряжением, так что мне нужен миротворец. – Он смотрит на меня. – Ты ведь миротворец, а, Макэвой?

Майк вытаскивает из выдвижного ящика конверт, достает его содержимое и разворачивает веером на столе.

– Облигации на предъявителя, Макэвой. На сумму двести тысяч долларов. Это лучше наличных. Я задолжал этому типу Ши, и именно так он хочет получить оплату. Этим херовинам полсотни лет, и они повидали больше крови, чем залив Свиней, – и все же они чисты до скрипа, а возить их легче, чем деньги. Я хочу, чтобы ты взял эти облигации и доставил их мистеру Ши в этот отель в Сохо посреди дня. Вот так вот просто. Сделаешь одно только это без своих хитрожопых приколов, и по-моему, ты уже на двадцать пять процентов выбрался из ямы.

– Двадцать пять процентов – туфта, – говорю я. – Пусть хотя бы пятьдесят.

– Конечно, – откликается Майк с кривой усмешкой. – Насрать, пусть будет пятьдесят.

Проклятье, Майк Мэдден мной играет.

– А что, если я твое предложение отвергну?

– Сам знаешь что.

– Скажи мне. Выкладывай, тут никаких подвохов, а?

Майк вылизывает складки ладони, и я впервые замечаю, что этот человек горюет вполне искренне, на свой извращенный лад. Когда некоторые типы впадают в тоску, им нипочем не полегчает, пока они не увидят, что кому-то даже хуже, чем им.

– Если ты не сделаешь этого для меня, то я уж тебе кое-что сделаю, или этой вольтанутой Софии, что ты пригрел под крылышком, а может, этому твоему напарнику. Не знаю. Что-нибудь. Сейчас я об этом толком подумать не могу, но это будет что-то жестокое, абсолютно несоразмерное тому, что ты задолжал. Вернее этого только облигации на предъявителя. – Зрачки Майка сужаются в булавочные проколы. – Так что стереги эти облигации, будто от них зависит твоя жизнь.