Макота раскрыл глаза и сквозь плавающие перед ними радужные пятна разглядел, как слизистый блин проливается на землю кипящим ядовито-зеленым дождем, как падают запутавшиеся в бахроме кости и железки. В мгновение ока от чудовища просто ничего не осталось — все оно превратилось в жидкость, которая шипела и пузырилась, впитываясь в ил.
— К-капот горит? — спросил Стопор.
— Не горит, — возразил Захар, тормозя. — Дымится только.
Железная поверхность исходила сизым маревом — часть кислоты попала на нее, начисто смыв грязь вместе с ржавчиной.
— Мы вроде под кислотный дождь угодили, — заметил Макота. — Дерюга, а ну проверь, шины целы? Дерюга!
Все посмотрели на молодого — тот раскачивался, широко разинув рот, одной рукой тер левое ухо, а другой — правый глаз.
— Дерюжка! — Захар пихнул его в бок.
Дерюжка просипел:
— Оглушило… Оглушило меня, хозяин! Макота, где ты? И ослепило — не вижу ничего! Беда, ослеп я! Хозяин, не вижу тебя! Ослеп и оглох, как же я теперь?!
— Так, я сам гляну, — решил атаман и, распахнув дверцу, встал на подножке.
Дирижаба летела прочь. На земле впереди появилось зеленоватое болотце, из пузырящейся жижи выступали черепа, торчали кости и ярко поблескивающее, будто начищенное железо. Колесо справа оказалось цело, Макота приказал: «Не высовываться пока», спрыгнул и обошел болото. Из кабины доносились причитания Дерюжки, Захар покрикивал на него.
Второе колесо тоже было цело, и атаман вернулся обратно, но прежде чем залезть в машину, забрался на подножку, уперев руки в бока, поглядел вслед дирижабе. Она уже стала смутным силуэтом в дымной мгле. Нет, сейчас не догнать шакаленка. Макота плюнул и полез в кабину.
— Хозяин, я тебя вижу! — вскричал Дерюжка, протягивая навстречу руки. — Вижу тебя!
— Ладно уже, отвали. — Макота отпихнул его.
— И слышу! — восхитился бандит. — Вот сейчас ты сказал: «отвали», а еще, кажись…
— Все, заткнулся! — распорядился атаман. — Захар, как машина, на ходу еще?
— Я ж тебе говорил: ремонт нужон.
— Ремонт… — протянул Макота. — Так… Стало быть…
Стопор, перегнувшись через плечо Дерюжки, спросил, тыча пальцем на сверток под его ногами:
— Эт-то что?