— Отнюдь. — Я был нарочито спокоен. — Господин Барог считает, что в сложившихся обстоятельствах это единственно верный путь.

— Не много ли он на себя берет? Он всего лишь бургомистр, а…

— А все в городе решали «уважаемые» и их люди. — Перебил я лейтенанта. — Но все они мертвы. Убиты врагами города. Фельзенцами. С какой целью, как думаешь, Прасс?

— Еще не понятно, кто именно стал причиной всего случившегося.

— Все прекрасно понятно — это фельзенские выродки. Они давно точили свои зубы на наш чудесный город. Будто ты не знаешь, что они уже полгода как к войне готовятся. Как думаешь с кем? С захребетниками? Это даже не смешно. У тех брать нечего. А вот Вохштерн… Виконт фон Фельзен давно на него облизывается. Вспомни, хотя бы, ту чехарду с пошлинами в прошлом году (эту историю я узнал от Арнвальда). И вот сейчас он избавился от тех, кто ему мешал. Как думаешь, много ли времени осталось до вторжения?

Не знаю уж, почему начальство не попыталось втянуть лейтенанта в свои мерзкие делишки с Хаосом. То ли не считали достаточно надежным, то ли знали, что тот не станет подобными мерзостями заниматься. Но то, что он был не при делах, было ясно. В первую очередь потому, что он до сих пор был жив. Знай тот всю правду, и откажись при этом вступать в секту, то скорее всего уже лежал бы себе тихо в могилке. Лейтенант — это отнюдь не бургомистр, у которого имеется своя собственная, пусть и не большая, армия.

Поэтому я совершенно бесстыдно вешал Прассу лапшу на уши. Осуществлял давление сразу по нескольким направлениями — по патриотическому (злые враги хотят нас захватить), по служебному (мой барашек, выписанный бургомистром, давал мне просто нереальные полномочия), ну и по честолюбивому, естественно (пообещал ему карьерный взлет, если он поддержит наши начинания). И, в конце концов, спустя минут пятнадцать плотной обработки, лейтенант Прасс сдался и принял наши условия.

Следующей остановкой на моем сегодняшнем пути был трактир, в котором остановился Глинор с семьей. Ближе к вечеру в городе намечался знатный шухер, и меньше всего мне хотелось, чтобы пострадали мои люди. Поэтому, я принял решение всех их переправить в убежище под пригляд Лисары.

— Слушай, — бывший староста немного замялся, когда я вкратце рассказал ему о своих намерениях, — возьми меня с собою, а? Хоть рядовым бойцом.

— С чего вдруг такое рвение? — Искренне удивился я.

— Ты будешь смеяться. — Невесело улыбнулся Глинор. — Но все из-за этого проклятущего лагеря. Он напомнил мне о службе, о том, как было раньше. Я будто помолодел тогда.

Я скептически глянул на своего собеседника. По нему было видно, что это не шутка, и ему действительно хочется вернуться на службу. Да уж, какие только коленца не выкидывает человеческая психика… И, если бы время не поджимало, я, может, еще попытался отговорить его от столь скоропалительного решения. Но времени у меня оставалось все меньше и меньше, поэтому я просто сказал:

— Без проблем. Но с одним условием. Тебе придется принести мне клятву верности.

— Талек, — начал было он, — ты же знаешь, что я…

— На артефакте. — Не дал я договорить бывшему старосте. — И, если ты эту клятву дашь, то обратного пути для тебя не будет.

На этот раз он думал достаточно долго. Минуты три, никак не меньше. Но, в конце концов, все же согласно наклонил голову:

— Хорошо. Пусть будет артефакт. Все равно я тебе обязан. И так верну хоть часть долга.

— Тогда собирайтесь. Через десять минут выдвигаемся.

Справились они гораздо быстрее, так как за эти пару дней вещами особо обрасти не успели. Ну а дальше, с моей стороны начался настоящий цирк. Я арендовал закрытый экипаж, внутри закрыл глаза всем троим плотными повязками, а затем минут двадцать мы кружили по городу.

После чего приказал остановиться неподалеку от трактира, в котором жили наши бойцы. И там, в укромной, заранее присмотренной подворотне, я переправил всех троих внутрь убежища. Все ради маскировки. Слишком много становилось посвященных в тайну бункера, вот я и изворачивался, как мог.